Этот фанфик про китайцев для тебя!
Коллизия все та же, что и у Директора водоканала, но решение другое и канон соседний.
Итак, драббл по «Магистру дьявольского культа». Условное АУ, в котором действие происходит в фантастическом Древнем Китае, а социальные и культурные особенности и мышление героев поданы — как в Китае современном. На самом деле, формально даже можно не маркировать как АУ (так, missing scene), потому что канонные данные (конкретно здесь — относительно количества и пола детей в разных семьях) не искажены. Но на самом деле, конечно же, это АУ.
Осторожно! В главной роли злодей, его злодейские циничные размышления могут быть неприятны.
Кулак Пахом
Кулак Пахом, чтоб не платить налога,
Наложницу себе завел!
О. Э. Мандельштам
Наложницу себе завел!
О. Э. Мандельштам
читать дальше— Ну и сколько же они хотят? — спросил глава ордена Цзинь.
Его супруга извлекла из рукава исписанный искусным каллиграфическим почерком свиток, помахала им перед носом у мужа и развернула:
— Вот, они прислали список. Так, посмотрим… Золота, драгоценностей — указано, сколько… Земельных наделов… Три заливных рисовых поля… И военную помощь.
— Неплохо, — хмыкнул глава ордена Цзинь. — Но их можно понять, с какой стороны ни посмотри.
Глава ордена Цзинь с супругой, расположившись в небольшом павильоне посреди сада, обсуждали грядущую помолвку сына.
— Да уж, — согласилась госпожа Цзинь. — В таких-то обстоятельствах! Тут даже торговаться будет… неуместно.
Она была права: в семьях заклинателей среди девиц брачного возраста не было больше ни одной, равной наследнику ордена Цзинь по положению и происхождению. В такой ситуации великие ордена оказались впервые: Небесный Император (единственная власть, которую безусловно признавали над собой заклинатели) издал свой печально известный указ около тридцати лет назад — то есть как раз посередине между поколением Цзинь Гуаншаня и его сверстников и поколением их детей. В этом указе — так и не удалось выяснить, за что в Канцелярии так прогневались на заклинателей и почему Император решил так резко сократить их число — в этом указе семьям, имеющим отношение к орденам, было запрещено впредь иметь более одного ребенка. За любого «лишнего» ребенка полагался гигантский штраф, который можно было уплатить пожертвованиями в монастыри и раздачей милостыни нищим, и Канцелярия скрупулезно учитывала каждую монету; на то, чтобы собрать штраф, отводилось три лунных месяца, а если родители по каким-то причинам его не выплачивали, то и их самих, и ребенка, и всю семью, вплоть до троюродных родственников, ждало неизбежное и крайне жестокое наказание: все они лишались золотых ядер и вынуждены были влачить существование простых смертных. Пробовать такое на себе, насколько Цзинь Гуаншаню было известно, не решился пока никто, поэтому, если первым в семье рождался мальчик-наследник, то родители на этом заканчивали, а если девочка, то затягивали пояса, копили на штраф и пытались следующим получить мальчика. Один небольшой клан таким образом, в погоне за наследником, завел уже четырех дочерей: их орден оказался полностью разорен, его земли — частью распроданы, а частью заложены, крестьяне разбежались, и надеяться, что лет через двадцать все убытки с лихвой возместят брачные выкупы, было уже глупо. Некоторые кланы — бедные или жадные — останавливались на единственной дочери и объявляли наследницей ее.
— Конечно, на деве Цзян свет клином не сошелся, — задумчиво произнесла госпожа Цзинь. — Есть, конечно, и другие… Вот, скажем, у Вэней, не в правящей ветви, имеется девица на выданье.
— Не наш уровень, — отрезал Цзинь Гуаншань.
— Или вот в клане Цинь подрастает наследница....
Цзинь Гуаншаня на мгновение посетило приятнейшее воспоминание о формах госпожи Цинь, и он поспешил прогнать его на задворки памяти, пока выражение лица не выдало его перед супругой.
— Впрочем, тоже неподходящая партия для Цзысюаня, — возразила сама себе супруга. — Хотя жаль, между прочим, у этих-то средств достаточно, выкуп будет меньше. Не то что у Цзянов.
— О да! — фыркнул Цзинь Гуаншань. — Эти в свое время сильно поиздержались! Сколько там у них сыновей, двое?
— Один, второй же приемный. А вот двое…
Цзинь Гуаншань разжевал размоченный чайный лист и долил в чайник еще горячей воды: супруга вскочила на любимого конька и теперь с удовольствием будет перемывать косточки всем великим кланам. Чай этот он обновлял сегодня уже седьмой раз — они с супругой провели в павильоне несколько часов и успели обсудить много других вопросов, пока не перешли к помолвке, — и на вкус тот больше походил теперь на простой кипяток, любимый и неизменный напиток северян.
— Так вот, двое мальчиков у Ланей, — сказала супруга.
— Чистоплюи, — припечатал Цзинь Гуаншань. Как еще называть людей, которые, по глупости или неосторожности, уже имея наследника, завели второго сына и решили оставить его? Сам он знал не один способ избавиться от ненужного ребенка: от самых банальных — задушить в колыбели, до более сложных — провести особый ритуал, разрывающий все связи с семьей, и подбросить младенца в приют или отдать на воспитание крестьянам; — и не погнушался бы воспользоваться каким-то из них, если бы первой у него появилась дочь (он предполагал, что некоторые кланы делали именно так и что число беспризорниц на улицах будет расти и дальше).
— Еще у Вэней, — продолжала супруга.
— Идиоты, — тем же тоном ответил Цзинь Гуаншань: этих точно нельзя было обвинить в прекраснодушии.
— И у Не.
— У этих от разных матерей.
— О, точно, — сказала супруга и посмотрела на Цзинь Гуаншаня с подозрением. К счастью, как раз в этот момент вошел слуга и поклонился, сложив руки условленным образом: это означало, что главу ордена Цзинь ждут срочные дела, о которых его жене точно знать не следовало.
***
— Ты зачем сюда явилась?! — донеслось вскоре из личных покоев главы Цзинь. — Что тебе от меня надо?! Или избавляйся как знаешь, или на себя записывай, а меня не впутывай! Я за тебя, дуру, штраф платить не собираюсь!