Пожиратель младенцев
Неделю назад я попала-таки на конференцию "Ломоносов", получила свои тезисы и сертификат участника и послушала секцию про восемнадцатый век. Доклады делились на три категории: интересные, скучные и узкоспециальные. Узкоспециальными темами занимались девушки из отдаленных концов страны, где сохранились неразобранные архивы. Они изучают документы из этих архивов, собственно, восемнадцатого века. С филологической точки зрения: смотрят на особую лексику, синтаксические конструкции, ищут закономерности и т.д.
Скучные доклады относились к мелким произведениям восемнадцатого века. Ничего практически важного или увлекательного посторонним слушателям там не увиделось.
Интересные доклады были о разном. Один мальчик рассказывал о заимствованных из разных языков названиях мужчин: франт, щеголь, фат, петиметр и т.д (все они значат примерно то же самое). Все они, мужчины восемнадцатого века, которые заботились о своем внешнем виде, любви в народе не вызывали, и никаких положительных коннотаций у этих слов не было. И даже известные литераторы того времени радостно высмеивали носителей названий. Например, у Фонвизина, кажется, есть притча "Свинья и петиметр": однажды петиметр ехал на лошади и запнулся о свинью. Упал в грязь и кричит: "Проклятая свинья, из-за тебя весь мой костюм в грязи!" А свинья говорит: "Проклятый петиметр! Из-за тебя вся щетина моя в пудре".
Одна девочка рассказывала про "Житие Езопа": рассказы о Эзопе, действительно, изданные в начале 18 века. Самое забавное в них то, что там встречаются вкрапления недавно заимствованных слов: "По сих же Иоанф позвал философов и риторов к себе на банкет".
Другая девочка говорила о этимологических изысканиях Сумарокова. Тогда этимологией занимались все кому не лень, но у Сумарокова местами (и даже больше - довольно часто) проскальзывает искра разума, и его этимологии соответствуют современным.
читать дальше
Филфак МГУ произвел на меня гнетущее впечатление. Весь он какой-то обшарпанный и изрисованный, бедным студентам голову негде приклонить - по одной скамейке на этаж, все неуютно-унифицированное. Единственное поразившее меня в хорошем смысле место - это их столовая. Пообедать мне удалось за (ни за что не угадаете!)... двадцать пять рублей (при том, что в столовой, например, нашей Академии Наук такой же обед обходится рублей в семьдесят).
Погода была кошмарная, и бабушка, у которой я остановилась, не отпускала меня от себя. "Там же дождь, - говорила она. - Куда ты пойдешь? Сиди дома". Ее можно понять: она живет совсем одна. Мы, по старинной привычке, постоянно пили чай. За чаем бабушка рассказывала семейные предания, сплетни и истории из жизни военного, довоенного и сразу-после-военного времени. Порой мне становилось жалко, что у меня нет диктофона, когда бабушка принимала облик совсем уж деревенского информанта и начинала вспоминать старые обычаи... Но забыть хоть малую часть мне не удалось: бабушка через пару часов забывала, о чем она рассказывала, а о чем - нет, и все начиналось сначала.
Зато в Москве, в тишине и одиночестве, отлично написался реферат по философии, которые дома я не могла добить несколько недель. И мы с научной руководительницей, оперативно скооперировавшись, подписали его, я его доложила, и теперь до самого экзамена - до начала июня - от философии свободна.
По дороге туда мне очень повезло с попутчиками. Один юноша, бас-гитарист, уроженец Иркутска, который живет сейчас в Москве и ездил в Питер на гастроли, будто сошел со страниц книги "Поребрик из бордюрного камня". Он говорил, что в Питере все его друзья пьют, и начинают пить водку с самого утра, а он им говорит, ребята, ну как же вы, берегите себя, а они отвечают, утро, пора и по пятьдесят, и идут в рюмочную, и там получают рюмку водки, и спокойно идут дальше. А в Москве, говорил он, так нельзя, в Москве надо прийти в кафе, сесть чинно, заказать графин водочки с лимончиком и сидеть весь вечер. А еще говорил он, что питерские клубы - это два столика и площадка для музыканта, и даже танцпола нет, и молодым невостребованным гитаристам можно играть хоть каждый вечер в новом клубе, а в Москве клубы огромны и пафосны. И в Москве к музыкантам подход странный: на кастинге, например, не будут слушать твои композиции, а спросят, какого цвета у тебя гитара, будто бы нельзя пойти и купить какого угодно цвета, или спросят, сколько тебе лет, или какого ты роста... И вообще, в Москве все вращается вокруг денег, а вот в Питере - духовность... Удивительный молодой человек.
Другая попутчица, девушка, занимается лабораторным оборудованием и ехала в Москву это оборудование представлять на выставке.
А на обратном пути рядом ехали невероятно театральные дамы: они привыкли ходить на каких-то актеров в Большой театр у себя, а теперь, когда эти актеры переехали в Питер и выступают у нас, дамы ездят на каждый их спектакль сюда. И не то чтобы дамы были этих актеров знакомые или родственницы.
А еще мы отлично посидели с nadin1985, и она показала мне удобный зал ожидания на Курском вокзале.
В общем, несмотря ни на что, поездка удалась.
А вот и обещанные тезисы.
Кольцо как особый предметКольцо как особый предмет во «Властелине Колец» Дж. Р. Р. Толкиена
(с) Нестерова Е.А.
Одно из первичных, очевидных условий нашего мира, описанное в философии от Платона и вплоть до И.Канта, - принципиальная разделенность человека и вещей, его окружающих. В литературе нередко человеческие качества переносятся на элементы неживой природы, иногда на предметы материального мира. Это явление называется метафорой.
Предметом анализа является кольцо из эпопеи Толкиена «Властелин Колец». С самого начала заявлено, что Кольцо обладает волей. Однако чья это воля? Саурона? Черных Всадников? Собственная воля Кольца? В Бри Кольцо хочет вернуться к Саурону. Оно всячески привлекает внимание постояльцев к Фродо, притягивая Черных Всадников. Однако героям удается спастись.
Незадолго до этого хоббиты попали в беду, не связанную с Темным Властелином и Кольцом: угодили в заколдованные могильники, порабощающие волю. В этом эпизоде Кольцо ведет себя странно. Сила его воли, значительно превосходящая колдовство могильников, спасает четверых хоббитов от гибели. At first Frodo felt as if he had indeed been turned into stone by the incantation. Then a wild thought of escape came to him. He wondered if he put on the Ring, whether the Barrow-wight would miss him, and he might find some way out. But the courage that had been awakened in him was now too strong: he could not leave his friends so easily. ... Suddenly resolve hardened in him, and he seized a short sword that lay beside him, and kneeling he stooped low over the bodies of his companions. «Вначале Фродо чувствовал себя так, словно действительно был превращен в камень заклинаниями. Потом ему пришла в голову дикая мысль о спасении. Он подумал, что, если наденет Кольцо, может быть, Умертвие потеряет его из виду, и он сможет найти какой-то выход. Но отвага, разбуженная в нем, теперь была слишком велика: он не мог бросить друзей так просто. … Внезапно сопротивление в нем окрепло и он схватил короткий меч, лежавший рядом и, стоя на коленях, склонился над телами спутников». [Здесь и далее перевод мой. – Е.Н.] Дикая мысль о собственном спасении? С чьей точки зрения «дикая»? На тот момент Фродо едва ли представляет себе, каковы силы и возможности Кольца, поэтому мысль, что кольцо, делающее невидимым для человека, может сделать невидимым и для Умертвий, т.е. духов, кажется ему странной. Очевидно, эта мысль вложена в его сознание Кольцом. Благодаря этому хоббитам удалось спастись.
Спасение хоббитов противоречит целям Кольца. Здесь мы видим проявление его воли, не связанное с необходимостью попасть к Саурону и уйти от хоббитов, так как они принесут его к эльфам и Гэндальфу, опасным для него. На пути к эльфам Назгул настигают Фродо. Он испытывает сильнейшее воздействие их воли: Not with the hope of escape, or of doing anything, either good or bad: he simply felt that he must take the Ring and put it on his finger. «Не мысль о спасении, или о каком-либо действии, равно хорошем или плохом: он просто чувствовал, что должен надеть кольцо на палец». Автор подчеркивает – это не та воля, которая спасла его в Могильниках. Это воля Черных Всадников, проводников воли Саурона. Их цель ясна – Фродо должен надеть Кольцо. Тогда Саурон сможет заставить его отдать Кольцо. Но Фродо, хотя и одевает Кольцо, продолжает сопротивляться им. Заметим: о каком бы то ни было воздействии Кольца на Фродо в это время в тексте нет ни слова. То есть воля Назгул не есть воля Кольца. Более того, у Брода к Ривенделлу, когда Назгул вновь требуют Кольцо, Фродо отвечает им you shall have neither the Ring nor me – «вы не получите ни Кольцо, ни меня». Он объединяет свою волю и волю Кольца. На Броде его воля преобладает.
Прямое (насколько это возможно для предмета) выражение воли Кольца звучит на Совете Элронда. A great dread fell on him, as if he was awaiting the pronouncement of some doom that he had long foreseen and vainly hoped might after all never be spoken. ... At last with an effort he spoke, and wondered to hear his own words, as if some other will was using his small voice.‘I will take the Ring,’ he said, ‘though I do not know the way.’ (Его охватил ужас, словно бы он ожидал произнесения некоего приговора, которого он давно ожидал и лишь надеялся, что он может быть никогда не произнесен. ... Наконец с усилием он заговорил, и с удивлением слышал собственные слова, словно чья-то чужая воля использовала его слабый голос. «Я возьму Кольцо», - он сказал - «хотя я не знаю дороги». Кольцо приняло решение, Фродо лишь ему подчиняется и озвучивает его. Отметим: слышало Кольцо и решение Совета – Хранитель отправляется в Мордор, чтобы его уничтожить. И Кольцо против этого не возражает, оно хочет лишь, чтобы Хранителем стал именно Фродо.
Итак, Кольцо обладает волей, которая не равняется воле Саурона и Назгул. Мы имеем дело с особым предметом, к которому слова «вещь», «предмет» употребимы лишь относительно, за неимением более точных. Фактически же это «живой предмет», наделенный собственным сознанием, волей, желаниями. Кольцо даже способно общаться с другим персонажем, в результате чего обе стороны могут принимать собственные и не всегда совпадающие решения. Это действительно предмет, ограниченный действиями, физически доступными обыкновенному кольцу. Однако это касается лишь внешней его стороны. В отличие от обычного кольца, Единое обладает собственным внутренним миром, разумом, что оказывает влияние и на особенности его действий, фактически «поведения». Например, кольцо не укатилось, а ушло, покинуло, предало и т.д. Т.е. осознанно совершило те или иные поступки.
Таким образом, в произведении постепенно складывается общение между персонажем и предметом, разрушаются естественные границы между предметом и персонажем, при этом предмет, а не персонаж претерпевает существенные изменения, т.е. предмет перестает быть частью внешнего мира и переходит в персонажную сферу.
Гарри Поттер - сказка или фэнтези?«Гарри Поттер» - сказка или фэнтези? К вопросу о преемственности жанров
(с) Паславская Я. Р.
Предметом данной статьи является исследование генетической взаимосвязи таких литературных жанров, как фольклорная волшебная сказка и английское фэнтези, поскольку этот вопрос является одним из противоречивых и в то же время интересных в современной мировой литературоведческой науке.
Говоря о волшебной сказке, одни исследователи объясняют ее происхождение из обрядовых действ древних народностей, другие ученые указывают на прямую связь сказки с более древним жанром – мифом.
Ведущее положение занимает точка зрения, что, несмотря на генетическую связь этих видов искусства, существуют отличия волшебных сказок от мифов и обрядов, что позволило выявить специфические особенности сказки, на основании которых можно отнести ее к отдельному жанру.
Что касается жанра фэнтези, то здесь большинство литературоведов сходятся во мнении о гибридности данного жанра, поскольку фэнтези наследует и мифологические, и сказочные, и литературные (рыцарские средневековые романы, английские готические романы) традиции.
Из этого следует закономерный вывод о генетическом сходстве фэнтези и сказки и связи этих жанров с мифологией.
Связь фэнтези с мифами и сказками проявляется также на структурно-композиционном и художественном уровнях.
Волшебная сказка имеет упорядоченную структуру, включающую в себя обязательные и вспомогательные элементы. К обязательным относятся такие композиционные элементы, как экспозиция, завязка, развитие сюжета, кульминация, развязка, а также так называемые «функции действующих лиц, под которыми понимается поступок действующего лица, определенный с точки зрения его значимости для хода действия» [Пропп: 19]. Вспомогательными величинами являются различные атрибуты героя (волшебные предметы, явления), отдельные персонажи (животные, волшебные существа, другие действующие лица), ситуации (пир, какое-либо значимое событие, болезнь и т.п.) и др. Все вспомогательные элементы волшебной сказки служат одной цели – обеспечить логическую связь между функциями действующих лиц. В основе сказочного сюжета всегда лежит деятельность главного героя (так называемого протагониста) по преодолению недостачи, потери или беды, или, другими словами, борьба добрых и злых сил. Помимо этого, волшебная сказка предполагает наличие следующих действующих лиц: антагониста (вредителя), дарителя, помощника, искомого персонажа, отправителя, самого героя, ложного героя (своеобразный антипод героя).
Фэнтези представляет собой разновидность фантастики, конструирующую фантастическое допущение на основе свободного вымысла, главным образом, за счет использования мифологических и сказочных мотивов, мистики, магии и волшебства.
В большинстве фэнтезийных произведений в том или ином виде фигурирует определённый набор мифических существ, условно называемых «расами» (эльфы, гоблины, великаны, гномы, тролли и др.), большинство из которых перешли в фэнтези из мифологии.
Также в мирах фэнтези часто фигурируют одни и те же мифологические существа, заимствованные преимущественно из греческой, скандинавской и славянской мифологии: драконы, единороги, русалки, кентавры, химеры, мантикоры и т.д.
В значительной части фэнтезийных произведений основой сюжета является противостояние сил добра и зла, при этом силы Тьмы зачастую изображаются в соответствующей атрибутике.
Основой сюжета многих произведений является квест (путешествие персонажей к определенной цели через преодоление трудностей) в поисках некоего волшебного предмета, места, человека или знания.
Таким образом, в качестве основных сходств сказки и фэнтези можно назвать использование в повествовании элементов сверхъестественного (чудес, магии, волшебства), мотивов вечной борьбы добра со злом, путешествия (квеста) персонажей к определенной цели через преодоление трудностей. Во-вторых, и сказка, и фэнтези в своей структуре обязательно содержат обязательные и вспомогательные элементы, а также набор действующих лиц (персонажей), выполняющих закрепленные за ними функции и имеющих соответствующую атрибутику. Сходство отмечается и в наличии ключевых персонажей: в фэнтези и в волшебной сказке действуют протагонист (герой-искатель), антагонист (враг), помощник, даритель.
В качестве художественных элементов, указывающих на преемственность фэнтези, можно отметить различные сказочные атрибуты (волшебные палочки, мантия-невидимка, воскрешающий камень и напиток живой смерти как аналоги живой и мертвой воды), а также совокупность мифологических и сказочных существ (русалки, единороги, привидения и т. п.).
В качестве примера, подтверждающего данные выводы, необходимо обратиться к тексту произведений о Гарри Поттере, созданных современной английской писательницей Дж.К. Роулинг.
Романы наследуют такие элементы волшебной сказки, как блуждание по волшебной стране, совершенно особый вид недостачи главного героя (протагониста), мир иной реальности, наличие помощника (проводника), дарителя, антагониста, сражения с невероятными чудовищами, борьба добра и зла, фантастические существа и волшебные предметы, награда за подвиги, целый ряд испытаний, многособытийность, всевозможные превращения, «кольцевая композиция», символические элементы, атрибутика.
Переплетение сказки и мифа прослеживается в таких структурных элементах романа, как рождение героя, его детство, злые приемные родители, нехватка чего-то жизненно необходимого, смертельная опасность для героя и его мира, испытания, помощники, змееборчество, спасение мира, решающее испытание, награда.
В романах о Гарри Поттере выведена совокупность фантастических существ (русалки, единороги, фениксы, гиппогрифы (грифоны), кентавры, привидения, гномы и др.), животных, наделенных сверхъестественными способностями (говорящий кот, обладающие разумом паук, сова, олень, лань, крыса), упоминаются растения с необычными свойствами, а также множество атрибутов волшебного мира (волшебные палочки, карта Мародеров как аналог яблока на блюдечке и др.).
Скучные доклады относились к мелким произведениям восемнадцатого века. Ничего практически важного или увлекательного посторонним слушателям там не увиделось.
Интересные доклады были о разном. Один мальчик рассказывал о заимствованных из разных языков названиях мужчин: франт, щеголь, фат, петиметр и т.д (все они значат примерно то же самое). Все они, мужчины восемнадцатого века, которые заботились о своем внешнем виде, любви в народе не вызывали, и никаких положительных коннотаций у этих слов не было. И даже известные литераторы того времени радостно высмеивали носителей названий. Например, у Фонвизина, кажется, есть притча "Свинья и петиметр": однажды петиметр ехал на лошади и запнулся о свинью. Упал в грязь и кричит: "Проклятая свинья, из-за тебя весь мой костюм в грязи!" А свинья говорит: "Проклятый петиметр! Из-за тебя вся щетина моя в пудре".
Одна девочка рассказывала про "Житие Езопа": рассказы о Эзопе, действительно, изданные в начале 18 века. Самое забавное в них то, что там встречаются вкрапления недавно заимствованных слов: "По сих же Иоанф позвал философов и риторов к себе на банкет".
Другая девочка говорила о этимологических изысканиях Сумарокова. Тогда этимологией занимались все кому не лень, но у Сумарокова местами (и даже больше - довольно часто) проскальзывает искра разума, и его этимологии соответствуют современным.
читать дальше
Филфак МГУ произвел на меня гнетущее впечатление. Весь он какой-то обшарпанный и изрисованный, бедным студентам голову негде приклонить - по одной скамейке на этаж, все неуютно-унифицированное. Единственное поразившее меня в хорошем смысле место - это их столовая. Пообедать мне удалось за (ни за что не угадаете!)... двадцать пять рублей (при том, что в столовой, например, нашей Академии Наук такой же обед обходится рублей в семьдесят).
Погода была кошмарная, и бабушка, у которой я остановилась, не отпускала меня от себя. "Там же дождь, - говорила она. - Куда ты пойдешь? Сиди дома". Ее можно понять: она живет совсем одна. Мы, по старинной привычке, постоянно пили чай. За чаем бабушка рассказывала семейные предания, сплетни и истории из жизни военного, довоенного и сразу-после-военного времени. Порой мне становилось жалко, что у меня нет диктофона, когда бабушка принимала облик совсем уж деревенского информанта и начинала вспоминать старые обычаи... Но забыть хоть малую часть мне не удалось: бабушка через пару часов забывала, о чем она рассказывала, а о чем - нет, и все начиналось сначала.
Зато в Москве, в тишине и одиночестве, отлично написался реферат по философии, которые дома я не могла добить несколько недель. И мы с научной руководительницей, оперативно скооперировавшись, подписали его, я его доложила, и теперь до самого экзамена - до начала июня - от философии свободна.
По дороге туда мне очень повезло с попутчиками. Один юноша, бас-гитарист, уроженец Иркутска, который живет сейчас в Москве и ездил в Питер на гастроли, будто сошел со страниц книги "Поребрик из бордюрного камня". Он говорил, что в Питере все его друзья пьют, и начинают пить водку с самого утра, а он им говорит, ребята, ну как же вы, берегите себя, а они отвечают, утро, пора и по пятьдесят, и идут в рюмочную, и там получают рюмку водки, и спокойно идут дальше. А в Москве, говорил он, так нельзя, в Москве надо прийти в кафе, сесть чинно, заказать графин водочки с лимончиком и сидеть весь вечер. А еще говорил он, что питерские клубы - это два столика и площадка для музыканта, и даже танцпола нет, и молодым невостребованным гитаристам можно играть хоть каждый вечер в новом клубе, а в Москве клубы огромны и пафосны. И в Москве к музыкантам подход странный: на кастинге, например, не будут слушать твои композиции, а спросят, какого цвета у тебя гитара, будто бы нельзя пойти и купить какого угодно цвета, или спросят, сколько тебе лет, или какого ты роста... И вообще, в Москве все вращается вокруг денег, а вот в Питере - духовность... Удивительный молодой человек.
Другая попутчица, девушка, занимается лабораторным оборудованием и ехала в Москву это оборудование представлять на выставке.
А на обратном пути рядом ехали невероятно театральные дамы: они привыкли ходить на каких-то актеров в Большой театр у себя, а теперь, когда эти актеры переехали в Питер и выступают у нас, дамы ездят на каждый их спектакль сюда. И не то чтобы дамы были этих актеров знакомые или родственницы.
А еще мы отлично посидели с nadin1985, и она показала мне удобный зал ожидания на Курском вокзале.
В общем, несмотря ни на что, поездка удалась.
А вот и обещанные тезисы.
Кольцо как особый предметКольцо как особый предмет во «Властелине Колец» Дж. Р. Р. Толкиена
(с) Нестерова Е.А.
Одно из первичных, очевидных условий нашего мира, описанное в философии от Платона и вплоть до И.Канта, - принципиальная разделенность человека и вещей, его окружающих. В литературе нередко человеческие качества переносятся на элементы неживой природы, иногда на предметы материального мира. Это явление называется метафорой.
Предметом анализа является кольцо из эпопеи Толкиена «Властелин Колец». С самого начала заявлено, что Кольцо обладает волей. Однако чья это воля? Саурона? Черных Всадников? Собственная воля Кольца? В Бри Кольцо хочет вернуться к Саурону. Оно всячески привлекает внимание постояльцев к Фродо, притягивая Черных Всадников. Однако героям удается спастись.
Незадолго до этого хоббиты попали в беду, не связанную с Темным Властелином и Кольцом: угодили в заколдованные могильники, порабощающие волю. В этом эпизоде Кольцо ведет себя странно. Сила его воли, значительно превосходящая колдовство могильников, спасает четверых хоббитов от гибели. At first Frodo felt as if he had indeed been turned into stone by the incantation. Then a wild thought of escape came to him. He wondered if he put on the Ring, whether the Barrow-wight would miss him, and he might find some way out. But the courage that had been awakened in him was now too strong: he could not leave his friends so easily. ... Suddenly resolve hardened in him, and he seized a short sword that lay beside him, and kneeling he stooped low over the bodies of his companions. «Вначале Фродо чувствовал себя так, словно действительно был превращен в камень заклинаниями. Потом ему пришла в голову дикая мысль о спасении. Он подумал, что, если наденет Кольцо, может быть, Умертвие потеряет его из виду, и он сможет найти какой-то выход. Но отвага, разбуженная в нем, теперь была слишком велика: он не мог бросить друзей так просто. … Внезапно сопротивление в нем окрепло и он схватил короткий меч, лежавший рядом и, стоя на коленях, склонился над телами спутников». [Здесь и далее перевод мой. – Е.Н.] Дикая мысль о собственном спасении? С чьей точки зрения «дикая»? На тот момент Фродо едва ли представляет себе, каковы силы и возможности Кольца, поэтому мысль, что кольцо, делающее невидимым для человека, может сделать невидимым и для Умертвий, т.е. духов, кажется ему странной. Очевидно, эта мысль вложена в его сознание Кольцом. Благодаря этому хоббитам удалось спастись.
Спасение хоббитов противоречит целям Кольца. Здесь мы видим проявление его воли, не связанное с необходимостью попасть к Саурону и уйти от хоббитов, так как они принесут его к эльфам и Гэндальфу, опасным для него. На пути к эльфам Назгул настигают Фродо. Он испытывает сильнейшее воздействие их воли: Not with the hope of escape, or of doing anything, either good or bad: he simply felt that he must take the Ring and put it on his finger. «Не мысль о спасении, или о каком-либо действии, равно хорошем или плохом: он просто чувствовал, что должен надеть кольцо на палец». Автор подчеркивает – это не та воля, которая спасла его в Могильниках. Это воля Черных Всадников, проводников воли Саурона. Их цель ясна – Фродо должен надеть Кольцо. Тогда Саурон сможет заставить его отдать Кольцо. Но Фродо, хотя и одевает Кольцо, продолжает сопротивляться им. Заметим: о каком бы то ни было воздействии Кольца на Фродо в это время в тексте нет ни слова. То есть воля Назгул не есть воля Кольца. Более того, у Брода к Ривенделлу, когда Назгул вновь требуют Кольцо, Фродо отвечает им you shall have neither the Ring nor me – «вы не получите ни Кольцо, ни меня». Он объединяет свою волю и волю Кольца. На Броде его воля преобладает.
Прямое (насколько это возможно для предмета) выражение воли Кольца звучит на Совете Элронда. A great dread fell on him, as if he was awaiting the pronouncement of some doom that he had long foreseen and vainly hoped might after all never be spoken. ... At last with an effort he spoke, and wondered to hear his own words, as if some other will was using his small voice.‘I will take the Ring,’ he said, ‘though I do not know the way.’ (Его охватил ужас, словно бы он ожидал произнесения некоего приговора, которого он давно ожидал и лишь надеялся, что он может быть никогда не произнесен. ... Наконец с усилием он заговорил, и с удивлением слышал собственные слова, словно чья-то чужая воля использовала его слабый голос. «Я возьму Кольцо», - он сказал - «хотя я не знаю дороги». Кольцо приняло решение, Фродо лишь ему подчиняется и озвучивает его. Отметим: слышало Кольцо и решение Совета – Хранитель отправляется в Мордор, чтобы его уничтожить. И Кольцо против этого не возражает, оно хочет лишь, чтобы Хранителем стал именно Фродо.
Итак, Кольцо обладает волей, которая не равняется воле Саурона и Назгул. Мы имеем дело с особым предметом, к которому слова «вещь», «предмет» употребимы лишь относительно, за неимением более точных. Фактически же это «живой предмет», наделенный собственным сознанием, волей, желаниями. Кольцо даже способно общаться с другим персонажем, в результате чего обе стороны могут принимать собственные и не всегда совпадающие решения. Это действительно предмет, ограниченный действиями, физически доступными обыкновенному кольцу. Однако это касается лишь внешней его стороны. В отличие от обычного кольца, Единое обладает собственным внутренним миром, разумом, что оказывает влияние и на особенности его действий, фактически «поведения». Например, кольцо не укатилось, а ушло, покинуло, предало и т.д. Т.е. осознанно совершило те или иные поступки.
Таким образом, в произведении постепенно складывается общение между персонажем и предметом, разрушаются естественные границы между предметом и персонажем, при этом предмет, а не персонаж претерпевает существенные изменения, т.е. предмет перестает быть частью внешнего мира и переходит в персонажную сферу.
Гарри Поттер - сказка или фэнтези?«Гарри Поттер» - сказка или фэнтези? К вопросу о преемственности жанров
(с) Паславская Я. Р.
Предметом данной статьи является исследование генетической взаимосвязи таких литературных жанров, как фольклорная волшебная сказка и английское фэнтези, поскольку этот вопрос является одним из противоречивых и в то же время интересных в современной мировой литературоведческой науке.
Говоря о волшебной сказке, одни исследователи объясняют ее происхождение из обрядовых действ древних народностей, другие ученые указывают на прямую связь сказки с более древним жанром – мифом.
Ведущее положение занимает точка зрения, что, несмотря на генетическую связь этих видов искусства, существуют отличия волшебных сказок от мифов и обрядов, что позволило выявить специфические особенности сказки, на основании которых можно отнести ее к отдельному жанру.
Что касается жанра фэнтези, то здесь большинство литературоведов сходятся во мнении о гибридности данного жанра, поскольку фэнтези наследует и мифологические, и сказочные, и литературные (рыцарские средневековые романы, английские готические романы) традиции.
Из этого следует закономерный вывод о генетическом сходстве фэнтези и сказки и связи этих жанров с мифологией.
Связь фэнтези с мифами и сказками проявляется также на структурно-композиционном и художественном уровнях.
Волшебная сказка имеет упорядоченную структуру, включающую в себя обязательные и вспомогательные элементы. К обязательным относятся такие композиционные элементы, как экспозиция, завязка, развитие сюжета, кульминация, развязка, а также так называемые «функции действующих лиц, под которыми понимается поступок действующего лица, определенный с точки зрения его значимости для хода действия» [Пропп: 19]. Вспомогательными величинами являются различные атрибуты героя (волшебные предметы, явления), отдельные персонажи (животные, волшебные существа, другие действующие лица), ситуации (пир, какое-либо значимое событие, болезнь и т.п.) и др. Все вспомогательные элементы волшебной сказки служат одной цели – обеспечить логическую связь между функциями действующих лиц. В основе сказочного сюжета всегда лежит деятельность главного героя (так называемого протагониста) по преодолению недостачи, потери или беды, или, другими словами, борьба добрых и злых сил. Помимо этого, волшебная сказка предполагает наличие следующих действующих лиц: антагониста (вредителя), дарителя, помощника, искомого персонажа, отправителя, самого героя, ложного героя (своеобразный антипод героя).
Фэнтези представляет собой разновидность фантастики, конструирующую фантастическое допущение на основе свободного вымысла, главным образом, за счет использования мифологических и сказочных мотивов, мистики, магии и волшебства.
В большинстве фэнтезийных произведений в том или ином виде фигурирует определённый набор мифических существ, условно называемых «расами» (эльфы, гоблины, великаны, гномы, тролли и др.), большинство из которых перешли в фэнтези из мифологии.
Также в мирах фэнтези часто фигурируют одни и те же мифологические существа, заимствованные преимущественно из греческой, скандинавской и славянской мифологии: драконы, единороги, русалки, кентавры, химеры, мантикоры и т.д.
В значительной части фэнтезийных произведений основой сюжета является противостояние сил добра и зла, при этом силы Тьмы зачастую изображаются в соответствующей атрибутике.
Основой сюжета многих произведений является квест (путешествие персонажей к определенной цели через преодоление трудностей) в поисках некоего волшебного предмета, места, человека или знания.
Таким образом, в качестве основных сходств сказки и фэнтези можно назвать использование в повествовании элементов сверхъестественного (чудес, магии, волшебства), мотивов вечной борьбы добра со злом, путешествия (квеста) персонажей к определенной цели через преодоление трудностей. Во-вторых, и сказка, и фэнтези в своей структуре обязательно содержат обязательные и вспомогательные элементы, а также набор действующих лиц (персонажей), выполняющих закрепленные за ними функции и имеющих соответствующую атрибутику. Сходство отмечается и в наличии ключевых персонажей: в фэнтези и в волшебной сказке действуют протагонист (герой-искатель), антагонист (враг), помощник, даритель.
В качестве художественных элементов, указывающих на преемственность фэнтези, можно отметить различные сказочные атрибуты (волшебные палочки, мантия-невидимка, воскрешающий камень и напиток живой смерти как аналоги живой и мертвой воды), а также совокупность мифологических и сказочных существ (русалки, единороги, привидения и т. п.).
В качестве примера, подтверждающего данные выводы, необходимо обратиться к тексту произведений о Гарри Поттере, созданных современной английской писательницей Дж.К. Роулинг.
Романы наследуют такие элементы волшебной сказки, как блуждание по волшебной стране, совершенно особый вид недостачи главного героя (протагониста), мир иной реальности, наличие помощника (проводника), дарителя, антагониста, сражения с невероятными чудовищами, борьба добра и зла, фантастические существа и волшебные предметы, награда за подвиги, целый ряд испытаний, многособытийность, всевозможные превращения, «кольцевая композиция», символические элементы, атрибутика.
Переплетение сказки и мифа прослеживается в таких структурных элементах романа, как рождение героя, его детство, злые приемные родители, нехватка чего-то жизненно необходимого, смертельная опасность для героя и его мира, испытания, помощники, змееборчество, спасение мира, решающее испытание, награда.
В романах о Гарри Поттере выведена совокупность фантастических существ (русалки, единороги, фениксы, гиппогрифы (грифоны), кентавры, привидения, гномы и др.), животных, наделенных сверхъестественными способностями (говорящий кот, обладающие разумом паук, сова, олень, лань, крыса), упоминаются растения с необычными свойствами, а также множество атрибутов волшебного мира (волшебные палочки, карта Мародеров как аналог яблока на блюдечке и др.).
@темы: Воображаемый мир, Ei oppi ojaan kaada, Сентиментальное путешествие, Реальный мир
-
-
19.04.2012 в 21:36Ты таки написала про историю науки?
-
-
19.04.2012 в 21:40Ты таки написала про историю науки?
-
-
19.04.2012 в 21:49