Пожиратель младенцев
Название: Ноумен
Автор: Б.С.Сокралов
Бета: f-lempi
Размер: мини
Категория: джен
Жанр: юмор, абсурд, флафф, псевдофилософия
Рейтинг: PG
Аннотация: Немного о механизме пророчеств.
Персонажи: Эовин, Глорфиндель, Король-Чародей
Примечание: Текст написан для команды Без шаблонов на Битве Пяти Воинств-3 на Дневниках, по заданию «Конец эпохи».
Предупреждения: ООС, заумь и балаган.
Отказ: выгоды не извлекаем.
— Как ты думаешь, — спросила Эовин осторожно, — почему этот эльф так на меня смотрит?
— Который? — Фарамир огляделся. — Вон тот? Ого! Это же… Я ничего не хочу сказать, но мы с тобой, считай, попали в Первую эпоху. Это же Глофиндель, дважды рожденный.
— Хоть трижды, — поджала губы Эовин. — Это не повод глядеть на меня волком. Кстати, нас уже познакомили, и я не понимаю, почему…
Знакомство их прошло быстро и неловко. Арагорн в один из первых вечеров после коронации подвел к Эовин нового гостя, высокого светловолосого эльфа. Тот улыбнулся, вежливо кивнул, открыл было рот, но вдруг, вздрогнув, уставился на нее, словно на призрак, едва коснулся ее пальцев, скомканно распрощался и вышел.
— Кстати, — продолжал Фарамир, — вы же с ним, так сказать, связаны одной судьбой. Ты знаешь, что он проклял Короля-Чародея?
***
Глорфиндель резко закрыл лицо рукой, пальцы ударились о сталь шлема. Видение! Оно посетило Глорфинделя в самый неподходящий момент — в бою. Мелькнуло перед глазами и погасло, как вспышка молнии.
Глорфиндель быстро пришел в себя и принялся отражать удары врагов, которые, видимо, почувствовали, что воин на мгновение ослабел. Бой, казалось, окончательно вернулся в привычное русло, но мысль о видении не оставляла Глорфинделя. В Мандосе он часто беседовал с владыкой Намо, а тот нередко говорил о том, что в жизни важно обращать внимания на знаки свыше — например, видения. «Особенно мне, я же обладаю большими возможностями, чем другие эльфы!» — думал Глорфиндель тогда.
Так было ли видение знаком свыше? Скорее всего. Значит, от Глорфинделя требовали, чтобы он предпринял какие-то действия. Причем, наверное, немедленно, пока Король-Чародей не скрылся с поля битвы.
И Глорфиндель бросился к центру схватки, где предводитель назгулов яростно расправлялся с наступавшими на него воинами: закалывал, отрубал руки и головы, пришпоривал коня, чтобы тот топтал тела упавших. Враги смыкали перед Глорфинделем ряды, но тот упорно прокладывал себе дорогу мечом и щитом. Наконец, он вырвался из толпы по левую руку от призрака и крикнул:
— Король-Чародей!
— Чего тебе, паршивец? — к Глорфинделю повернулась только корона: голова назгула нематериальна и невидима.
— Я тебя...
— Катись к балрожьей матери! — с этими словами Король-Чародей скрылся в тени.
Многие воины хотели погнаться за назгулом, но Глорфиндель остановил их, даже короля Эарнура, и наложил на призрака проклятие: конец злодею настанет не скоро, но настанет обязательно, и погибнет король Ангмара не от руки смертного мужа...
***
— Что он делает? — спросил Кхамул, глядя, как командир выбирается из жерла вулкана. — Ты мне можешь объяснить, что за блажь на него нашла?
Король-Чародей, потеряв земли и власть, вернулся в Мордор несколько месяцев назад. Поражение, судя по всему, больно ударило по его самолюбию и даже отчасти повредило рассудок: теперь Ангмарец упорно совался в самые опасные места и брался за самые невыполнимые задания — то есть, если взглянуть со стороны, искал гибели. Кхамулу было его откровенно жаль.
— Подойди да спроси, — предложил Голос Саурона.
Кхамул замялся. Прямо спросить ему мешала восточная учтивость.
— Эй, Ангмарец! — крикнул Голос. — Ты вконец свихнулся? Жить… э-э-э… существовать надоело?
— Мне? Нет, наоборот. Я теперь неуязвимый. Меня же проклял этот эльф, и теперь меня никто не убьет.
Проклятья, по мнению Кхамула, работали немного не так, поэтому он с сомнением переспросил:
— И что же сказал этот эльф?
— Что меня не убьет ни один человек.
— Но, послушай… — начал Кхамул, но Ангмарец уже повернулся спиной, поэтому Кхамул переключился на второго собеседника:
— Это же ужасно! Представляешь, его не убьет человек, и это значит, что уничтожить его может что угодно! Дуновение ветра, сильный дождь, упавший камень…
***
— …упавший камень, — закончил перечислять Элронд и внимательно посмотрел на Глорфинделя. Тот покачал головой:
— Ерунда. Я знаю, что я видел. Поверь мне, я ведь вижу иногда. Это не смертный муж, но и не животное, не вода, не огонь, не стихийное бедствие — ничего из того, что ты предложил. Это буду я.
— Ты?
— Конечно.
Элронд вздохнул:
— Все дело в формулировках. Ты мог изначально видеть себя, но теперь, когда пророчество облеклось в слова, они могут воплотиться как угодно. Непознаваемый механизм. Ты так хочешь его убить?
— Хочу своими глазами увидеть конец того, что затеял, — пожал плечами Глорфиндель. — А теперь что же, мне за ним следить?
— Если я правильно понял, ты предрек, что он погибнет еще не скоро. Советую дождаться следующей большой войны и поступить по обстоятельствам.
***
— Шальные стрелы.
— Увернется.
— Огонь.
— Он призрак. Не сгорит.
— Вода.
— Не утонет.
— Утонет. Мы не любим воду.
— Можно выменять у троллей доспех, в котором они плавают. Он легкий, плотный, теплый… Я слышал, они глубоко ныряют, — предложил Голос Саурона. — До какого-то затонувшего города даже добирались.
Кхамул представил, как он убеждает Ангмарца натянуть мокрый доспех с тролльего плеча, и его передернуло.
— Лучше я буду за ним приглядывать, — сказал он. — Потихоньку. Незаметно. А ты?
— Непременно, — пообещал Голос Саурона и усмехнулся: — Обязательно.
Ему не нравилась вся эта затея: гибель Ангмарца была бы ему даже на руку. Кхамул с его представлениями о чести, справедливости и круговой поруке понять этого не мог. «Мне ведь придется занять его место, — говорил он. — А я не умею руководить — совсем. Я не привык командовать. Я подчиненный по натуре». Голос считал, что высокое место долго пустовать не будет, а оставшееся без хозяина кольцо быстро обретет нового.
Владыку они такими мелочами решили не беспокоить.
***
Прискакавший в Ривенделл гонец принес благие вести: темный властелин пал. Гонца усадили у очага, вручили кубок подогретого вина и принялись выспрашивать подробности.
— А что с черными всадниками? — внутренне замирая, спросил Глорфиндель: втайне ото всех он надеялся услышать, что один — сбежал, спасся, спрятался в пещере, в лесу, где угодно, только чтобы дождаться предсказанной гибели.
— Погибли в вулкане, — ответил гонец, и в голосе его Глорфинделю почудилась нотка неуверенности.
— Все?
— Конечно, все! Никого не осталось!
Значит, Элронд оказался прав: пророчество, высказанное вслух, приобрело иную силу, и, хотя виделось ему совсем другое, события нашли путь совершиться, не противореча словам. Все верно. Огонь вулкана — это никак не смертный муж. Но вдруг все-таки?
— Я поеду туда, — сказал Глорфиндель. — Сейчас.
***
— А это, — широко улыбнулся Эстель, подводя Глорфинделя к очень миловидной девушке, — это Эовин, роханская царевна…
«…сестра милосердия», — закончил про себя Глорфиндель.
— …Эовин — настоящий герой… — продолжал Эстель.
«Точно сестра милосердия. Вон какой решительный взгляд».
— …она победила Короля-Чародея.
— Что? — спросил Глорфиндель.
— …и так твое пророчество… — говорил тем временем Эстель, но Глорфиндель его уже не слушал. Непознаваемое обрело форму. Длинные белые волосы, меч в руке — в видении фигура показалась ему со спины. Пророчество-проклятие воплотилось в точности, и теперь уже не узнать, изначально ли видение говорило об этом — или судьба выбрала самый близкий, по всем признакам подходящий объект, который оказался в нужной точке пространства в нужный момент.
***
...Девушка легко взмахивает рукой, и в невидимую нематериальную голову Короля-Чародея вонзается вполне материальный и видимый клинок.
«Да ну его все к балрогу! — проносились обрывки мыслей в распадающемся сознании призрака. — Смертный-то смертный, но ведь, загрызи ее волк, не муж! Тут не придерешься! Вот, оказывается, что Глорфиндель задумал! Решил меня на весь мир опозорить! Сам, наверное, эту стерву подговорил! Паршивец!..»
И покатилась по полю корона Ангмара.
***
Фарамир выглянул в окно и разочарованно вздохнул: за те два часа, что он выкроил в суматохе дел, он так и не успел дойти до лирической части, ради которой, собственно, и оторвался от бесконечных встреч, приемов, петиций, прошений и договоров. Эовин обвила его руками сзади и уткнулась подбородком в плечо:
— Уже пора?
Фарамир кивнул:
— Увы: мы все время потратили на разговоры о Глорфинделе. А теперь мне надо бежать: мы распределяем припасы, чтобы горожане не голодали.
— Не расстраивайся, даром эти часы не прошли, — она разжала руки. — Я теперь поставила себя на место Глорфинделя и где-то его даже понимаю.
Немного рефлексииОб этом тексте мне сказать практически нечего. Мне нравится идея: мы придумали шутку про ноумен довольно давно, историю про механизм пророчества - тоже еще до игры; но не очень радует исполнение (вообще на этой игре у меня от текста к тексту ощущение, что я могла бы лучше). Тем временем этот фанфик продолжает цикл, начатый первым текстом: там - наместник Эктелион, тут - его внук; и еще один фанфик был написан на четвертый этап.
Этот текст тоже ругали. Кажется, на этой игре у нас вообще ругали все, то есть не было ни одного фанфика, который бы не ругали. Обидно даже.
И картинка
Рисунок by welcometolotr
Для Обзоров
Автор: Б.С.Сокралов
Бета: f-lempi
Размер: мини
Категория: джен
Жанр: юмор, абсурд, флафф, псевдофилософия
Рейтинг: PG
Аннотация: Немного о механизме пророчеств.
Персонажи: Эовин, Глорфиндель, Король-Чародей
Примечание: Текст написан для команды Без шаблонов на Битве Пяти Воинств-3 на Дневниках, по заданию «Конец эпохи».
Предупреждения: ООС, заумь и балаган.
Отказ: выгоды не извлекаем.
Если же под ноуменом мы разумеем объект нечувственного созерцания,
то мы допускаем особый способ созерцания,
а именно интеллектуальное созерцание, которое, однако, не свойственно нам
и даже сама возможность которого не может быть усмотрена нами;
такой ноумен имел бы положительный смысл.
И. Кант
I am no man!
Эовин из фильма
то мы допускаем особый способ созерцания,
а именно интеллектуальное созерцание, которое, однако, не свойственно нам
и даже сама возможность которого не может быть усмотрена нами;
такой ноумен имел бы положительный смысл.
И. Кант
I am no man!
Эовин из фильма
— Как ты думаешь, — спросила Эовин осторожно, — почему этот эльф так на меня смотрит?
— Который? — Фарамир огляделся. — Вон тот? Ого! Это же… Я ничего не хочу сказать, но мы с тобой, считай, попали в Первую эпоху. Это же Глофиндель, дважды рожденный.
— Хоть трижды, — поджала губы Эовин. — Это не повод глядеть на меня волком. Кстати, нас уже познакомили, и я не понимаю, почему…
Знакомство их прошло быстро и неловко. Арагорн в один из первых вечеров после коронации подвел к Эовин нового гостя, высокого светловолосого эльфа. Тот улыбнулся, вежливо кивнул, открыл было рот, но вдруг, вздрогнув, уставился на нее, словно на призрак, едва коснулся ее пальцев, скомканно распрощался и вышел.
— Кстати, — продолжал Фарамир, — вы же с ним, так сказать, связаны одной судьбой. Ты знаешь, что он проклял Короля-Чародея?
***
Глорфиндель резко закрыл лицо рукой, пальцы ударились о сталь шлема. Видение! Оно посетило Глорфинделя в самый неподходящий момент — в бою. Мелькнуло перед глазами и погасло, как вспышка молнии.
Глорфиндель быстро пришел в себя и принялся отражать удары врагов, которые, видимо, почувствовали, что воин на мгновение ослабел. Бой, казалось, окончательно вернулся в привычное русло, но мысль о видении не оставляла Глорфинделя. В Мандосе он часто беседовал с владыкой Намо, а тот нередко говорил о том, что в жизни важно обращать внимания на знаки свыше — например, видения. «Особенно мне, я же обладаю большими возможностями, чем другие эльфы!» — думал Глорфиндель тогда.
Так было ли видение знаком свыше? Скорее всего. Значит, от Глорфинделя требовали, чтобы он предпринял какие-то действия. Причем, наверное, немедленно, пока Король-Чародей не скрылся с поля битвы.
И Глорфиндель бросился к центру схватки, где предводитель назгулов яростно расправлялся с наступавшими на него воинами: закалывал, отрубал руки и головы, пришпоривал коня, чтобы тот топтал тела упавших. Враги смыкали перед Глорфинделем ряды, но тот упорно прокладывал себе дорогу мечом и щитом. Наконец, он вырвался из толпы по левую руку от призрака и крикнул:
— Король-Чародей!
— Чего тебе, паршивец? — к Глорфинделю повернулась только корона: голова назгула нематериальна и невидима.
— Я тебя...
— Катись к балрожьей матери! — с этими словами Король-Чародей скрылся в тени.
Многие воины хотели погнаться за назгулом, но Глорфиндель остановил их, даже короля Эарнура, и наложил на призрака проклятие: конец злодею настанет не скоро, но настанет обязательно, и погибнет король Ангмара не от руки смертного мужа...
***
— Что он делает? — спросил Кхамул, глядя, как командир выбирается из жерла вулкана. — Ты мне можешь объяснить, что за блажь на него нашла?
Король-Чародей, потеряв земли и власть, вернулся в Мордор несколько месяцев назад. Поражение, судя по всему, больно ударило по его самолюбию и даже отчасти повредило рассудок: теперь Ангмарец упорно совался в самые опасные места и брался за самые невыполнимые задания — то есть, если взглянуть со стороны, искал гибели. Кхамулу было его откровенно жаль.
— Подойди да спроси, — предложил Голос Саурона.
Кхамул замялся. Прямо спросить ему мешала восточная учтивость.
— Эй, Ангмарец! — крикнул Голос. — Ты вконец свихнулся? Жить… э-э-э… существовать надоело?
— Мне? Нет, наоборот. Я теперь неуязвимый. Меня же проклял этот эльф, и теперь меня никто не убьет.
Проклятья, по мнению Кхамула, работали немного не так, поэтому он с сомнением переспросил:
— И что же сказал этот эльф?
— Что меня не убьет ни один человек.
— Но, послушай… — начал Кхамул, но Ангмарец уже повернулся спиной, поэтому Кхамул переключился на второго собеседника:
— Это же ужасно! Представляешь, его не убьет человек, и это значит, что уничтожить его может что угодно! Дуновение ветра, сильный дождь, упавший камень…
***
— …упавший камень, — закончил перечислять Элронд и внимательно посмотрел на Глорфинделя. Тот покачал головой:
— Ерунда. Я знаю, что я видел. Поверь мне, я ведь вижу иногда. Это не смертный муж, но и не животное, не вода, не огонь, не стихийное бедствие — ничего из того, что ты предложил. Это буду я.
— Ты?
— Конечно.
Элронд вздохнул:
— Все дело в формулировках. Ты мог изначально видеть себя, но теперь, когда пророчество облеклось в слова, они могут воплотиться как угодно. Непознаваемый механизм. Ты так хочешь его убить?
— Хочу своими глазами увидеть конец того, что затеял, — пожал плечами Глорфиндель. — А теперь что же, мне за ним следить?
— Если я правильно понял, ты предрек, что он погибнет еще не скоро. Советую дождаться следующей большой войны и поступить по обстоятельствам.
***
— Шальные стрелы.
— Увернется.
— Огонь.
— Он призрак. Не сгорит.
— Вода.
— Не утонет.
— Утонет. Мы не любим воду.
— Можно выменять у троллей доспех, в котором они плавают. Он легкий, плотный, теплый… Я слышал, они глубоко ныряют, — предложил Голос Саурона. — До какого-то затонувшего города даже добирались.
Кхамул представил, как он убеждает Ангмарца натянуть мокрый доспех с тролльего плеча, и его передернуло.
— Лучше я буду за ним приглядывать, — сказал он. — Потихоньку. Незаметно. А ты?
— Непременно, — пообещал Голос Саурона и усмехнулся: — Обязательно.
Ему не нравилась вся эта затея: гибель Ангмарца была бы ему даже на руку. Кхамул с его представлениями о чести, справедливости и круговой поруке понять этого не мог. «Мне ведь придется занять его место, — говорил он. — А я не умею руководить — совсем. Я не привык командовать. Я подчиненный по натуре». Голос считал, что высокое место долго пустовать не будет, а оставшееся без хозяина кольцо быстро обретет нового.
Владыку они такими мелочами решили не беспокоить.
***
Прискакавший в Ривенделл гонец принес благие вести: темный властелин пал. Гонца усадили у очага, вручили кубок подогретого вина и принялись выспрашивать подробности.
— А что с черными всадниками? — внутренне замирая, спросил Глорфиндель: втайне ото всех он надеялся услышать, что один — сбежал, спасся, спрятался в пещере, в лесу, где угодно, только чтобы дождаться предсказанной гибели.
— Погибли в вулкане, — ответил гонец, и в голосе его Глорфинделю почудилась нотка неуверенности.
— Все?
— Конечно, все! Никого не осталось!
Значит, Элронд оказался прав: пророчество, высказанное вслух, приобрело иную силу, и, хотя виделось ему совсем другое, события нашли путь совершиться, не противореча словам. Все верно. Огонь вулкана — это никак не смертный муж. Но вдруг все-таки?
— Я поеду туда, — сказал Глорфиндель. — Сейчас.
***
— А это, — широко улыбнулся Эстель, подводя Глорфинделя к очень миловидной девушке, — это Эовин, роханская царевна…
«…сестра милосердия», — закончил про себя Глорфиндель.
— …Эовин — настоящий герой… — продолжал Эстель.
«Точно сестра милосердия. Вон какой решительный взгляд».
— …она победила Короля-Чародея.
— Что? — спросил Глорфиндель.
— …и так твое пророчество… — говорил тем временем Эстель, но Глорфиндель его уже не слушал. Непознаваемое обрело форму. Длинные белые волосы, меч в руке — в видении фигура показалась ему со спины. Пророчество-проклятие воплотилось в точности, и теперь уже не узнать, изначально ли видение говорило об этом — или судьба выбрала самый близкий, по всем признакам подходящий объект, который оказался в нужной точке пространства в нужный момент.
***
...Девушка легко взмахивает рукой, и в невидимую нематериальную голову Короля-Чародея вонзается вполне материальный и видимый клинок.
«Да ну его все к балрогу! — проносились обрывки мыслей в распадающемся сознании призрака. — Смертный-то смертный, но ведь, загрызи ее волк, не муж! Тут не придерешься! Вот, оказывается, что Глорфиндель задумал! Решил меня на весь мир опозорить! Сам, наверное, эту стерву подговорил! Паршивец!..»
И покатилась по полю корона Ангмара.
***
Фарамир выглянул в окно и разочарованно вздохнул: за те два часа, что он выкроил в суматохе дел, он так и не успел дойти до лирической части, ради которой, собственно, и оторвался от бесконечных встреч, приемов, петиций, прошений и договоров. Эовин обвила его руками сзади и уткнулась подбородком в плечо:
— Уже пора?
Фарамир кивнул:
— Увы: мы все время потратили на разговоры о Глорфинделе. А теперь мне надо бежать: мы распределяем припасы, чтобы горожане не голодали.
— Не расстраивайся, даром эти часы не прошли, — она разжала руки. — Я теперь поставила себя на место Глорфинделя и где-то его даже понимаю.
Конец.
Немного рефлексииОб этом тексте мне сказать практически нечего. Мне нравится идея: мы придумали шутку про ноумен довольно давно, историю про механизм пророчества - тоже еще до игры; но не очень радует исполнение (вообще на этой игре у меня от текста к тексту ощущение, что я могла бы лучше). Тем временем этот фанфик продолжает цикл, начатый первым текстом: там - наместник Эктелион, тут - его внук; и еще один фанфик был написан на четвертый этап.
Этот текст тоже ругали. Кажется, на этой игре у нас вообще ругали все, то есть не было ни одного фанфика, который бы не ругали. Обидно даже.
И картинка
Рисунок by welcometolotr
Для Обзоров
@темы: Сокраловские истории, Ex diariis, Воображаемый мир: Арда
-
-
13.02.2015 в 20:09А Фарамира жалко. Два часа наедине с женой - и все политинформация...
-
-
13.02.2015 в 20:13-
-
13.02.2015 в 20:21Рада, что понравилось!
А Фарамира жалко. Два часа наедине с женой - и все политинформация...
Да, бедные!
Только Эовин тут пока не жена и даже еще официально не невеста; это первые дни после коронации Арагорна - Глорфиндель быстро добрался.
Тем более их жалко, что она скоро уедет - но у них впереди еще много хороших дней.
-
-
13.02.2015 в 20:22имеем в виду!