Пожиратель младенцев
И снова оно, извините.
Канон знать не обязательно, в конце есть небольшие примечания.
Возможно, третью часть еще буду править, т.к. писала ее под температуру, и мне не очень нравится стиль. <вообще здесь многое написано ради стиля, например, два предыдущих драббла> .
Краткое содержание: любой знает, что случится, если убить дракона и лечь на его золото.
Предупреждения: много штампов про драконов; некоторые второстепенные персонажи умирают в кадре, некоторые за кадром, потому что с драконами не шутят; от канона остались основные события, которые были полностью извращены.
Размер: около 6000 слов
Жанр: сказка
читать дальше1
Когда он вернулся в Олларию, городские улицы поразили его непривычной тишиной. Предчувствия донимали его уже которую ночь, и он ожидал разного, всегда неприятного: это будут народные волнения, голодные бунты, погромы, государственный переворот, наконец. Вспомнилось, что кардинал затевал какую-то интригу с эсператистами — возможно, религиозные беспорядки. Но город был тих, дома смотрели мертвыми темными окнами, и навстречу не попадалось ни души. Топот копыт коней его отряда разрезал молчание, и в этом молчании отчетливо чудилось что-то нездоровое. Алва напряг слух: ничего. Знакомый, привычный городской гомон, не утихавший даже в вечерние часы, пропал: не слышно было даже голосов природы — шороха листьев, пения птиц, — лишь изредка вдалеке глухо бил набат. Они как раз проезжали мимо небольшой площади, где жители этого квартала привыкли набирать воду. Возле сухой чаши фонтана сидела мещанка с пустым ведром и горько плакала, уронив голову на сложенные руки. Алва сделал было жест, приказывая отряду остановиться, как вдруг раздались отрывистые крики, удары кованых подошв о мостовую, следом девичий визг, чьи-то рыдания, звуки борьбы — и, чуть погодя, знакомый возмущенный голос:
— Отпустите ее! Отойдите от дамы! Куда вы ее тащите?
Похоже, оруженосец не остался в стороне от заварушки. Откуда он здесь взялся? Впрочем, до особняка уже не так далеко. Типичные развлечения молодого кавалера, воспитанного в традиционном духе: вышел погулять, наткнулся на девицу в беде, спас ее, вызвал на бой великана… Алва решительно направил коня в ту сторону, откуда раздавались вопли: в бедах мещанки у фонтана он разберется позже, если понадобится, тем более что это совсем не его забота.
Через пару переулков их взглядам открылась картина: группа военных в форме городского гарнизона конвоировала связанную девушку — довольно миловидную блондинку, надо заметить, — а путь им пытался преградить великолепный в своем негодовании Ричард Окделл. Военные двигались вперед медленно, потому что девушка вырывалась, пиналась и норовила укусить ближайшего конвоира, а Ричард так же медленно пятился от них, вытянув перед собой шпагу. Алва несколько мгновений полюбовался сценой, вздохнул и скомандовал:
— Отставить!
Все замерли. Лица повернулись к нему. Командир чуть вздрогнул и козырнул, солдаты вытянулись по стойке «смирно», девушка отскочила к стене, а Ричард опустил шпагу.
— Что здесь происходит? — спросил Алва. — Отвечайте!
Командир, девушка и Ричард заговорили разом. Из сбивчивого потока слов Алва сумел вычленить только «дракон», «воду» и «не имеют права». В этот момент сзади послышался перестук копыт и оклик:
— Господин Первый маршал? Наконец-то я вас нашел! Вам срочная депеша от Его Величества!
Всадник — королевский посыльный — передал Алве свернутый в трубочку лист бумаги. Свиток был скреплен личной королевской печатью. Алва сломал сургуч, встряхнул письмо и начал читать. «Рокэ, — писал король, — как только ты вернешься, я приказываю тебе немедленно пойти и победить дракона. Ф. О.» Слово «приказываю» было подчеркнуто двойной чертой. Алва перечитал послание еще три раза, надеясь найти подвох или скрытый смысл, но больше ничего там не появилось. Он посмотрел на отряд гарнизона, задержал взгляд на командире и приказал:
— Докладывайте, — и, когда командир выпрямил спину еще сильнее и снова отдал честь, уточнил: — Детально. По порядку.
То, что он услышал, неподготовленный человек счел бы полным бредом. Если бы Алва не сталкивался время от времени с разными проявлениями кэртианской мистики, он ни за что не поверил бы. Итак, позавчера в городе объявился дракон. Он прилетел откуда-то со стороны южных предместий, обосновался в катакомбах под берегом Данара, близ рыбацкого района, и… закрыл воду — то есть вода разом пропала из колодцев, фонтанов, родников и каналов, а русла Данара и мелких речушек мгновенно пересохли. Затем змей поднялся над городом и потребовал девственницу и золото в обмен на воду. Драгоценности и монеты, которые принесли ему перепуганные купцы, живущие по соседству, он сгреб в кучу и затащил в свою нору, а юную дочь сапожника, которая отправилась с подружками посмотреть на чудеса, в один миг проглотил. Наутро вода появилась на полчаса и снова исчезла, а дракон заявил, что он не наелся одной костлявой девицей и хочет больше золота — и что, если горожане послушаются, он, так и быть, вернет им завтра воду еще ненадолго.
Перепуганные горожане засели по домам; особенно прочно заперли двери в тех семьях, где были молодые девицы — в первую очередь, чтобы уберечь дочерей от разъяренных, отчаявшихся соседей. Вчера дракон не получил свою дань, поэтому город сидел без воды уже вторые сутки. Глава гильдии водовозов попытался организовать доставку воды из окрестных деревень, но она испарялась из бочек, как только они пересекали границу города. Мало того, напасть поразила не только сам город, но и пригороды: без воды остались и загородные виллы дворян, и даже летняя резиденция короля, где, к сожалению, сейчас обитал двор.
Высланный на борьбу с драконом отряд погиб в полном составе: они дотла сгорели в пламени чудовища, не сумев даже близко подойти к его логову. Граф Килеан, загнанный в тупик, проявил свой стратегический гений и объявил комендантский час для незамужних девушек: патрулям городского гарнизона, курсировавшим по городу, было дано указание ловить нарушительниц и доставлять их к дракону — это решение, со злорадством подумал Алва, непременно будет стоить коменданту должности, если по его вине пострадает хоть одна.
— И вот, господин Первый маршал, — развел руками командир, — шаталась по улицам. Поймали и ведем.
Приличных слов у Алвы не осталось, поэтому он молча, жестом приказал всей компании следовать за ним. Стоило заехать домой, выдохнуть, собраться с мыслями и — Создатель, как безумно это звучит — выйти на дракона.
По дороге девушка, которую освободили от веревок, но не отпустили («выставим как приманку») рассказала свою незамысловатую историю: в мещанском предместье, за Данаром, вода закончилась быстро, и она решила отправиться в дворянские районы разведать, не осталось ли там чего. Матушка не хотела ее отпускать, но Селина — так звали девушку — настояла на своем. Девушка выглядела решительной, и Алва подумал, что с ролью приманки она справится, а вот если его наскоро изобретенный план не сработает… то, кажется, и патриотизма ей не занимать. Увы.
***
— Умыться нечем, соберано, — хмуро сообщил Хуан, поднося ему едва влажное полотенце. — Воды нет.
— Я в курсе, — вздохнул Алва. — Пойдем в оружейную, подберем что-нибудь.
Гигантский старинный арбалет — кажется, древние называли такой гастрафетом — он забраковал, потому что, по его представлениям, огнестрельное оружие надежнее и дальнобойнее. Внутренне он посетовал, что не успевает вызвать из лагерей пару артиллерийских полков: король в своем приказе недвусмысленно дал понять, что действовать нужно немедленно. Поэтому он ограничился обмундированием, отыскав в дальнем углу оружейной древний, тяжелый, плотный кожаный доспех. Доспех был только один, и все остальные члены отряда отправились на дракона в чем были.
После заезда домой их маленькое войско увеличилось вдвое: Алву сопровождали теперь не только патрульные и его эскорт, но и особенно по-боевому настроенные слуги. Хуан тоже рвался составить им компанию, так что на него пришлось очень строго посмотреть.
— Ведите, — сказал Алва командиру патрульных, и они отправились к реке.
Высохшее русло производило тягостное впечатление: тянуло запахом гнилой рыбы, на растрескавшемся иле валялись остовы рыбацких лодок, дно было покрыто старым хламом, который горожане сбрасывали в реку веками. Пещера дракона, то есть нора, где он обосновался, оказалась не так далеко от центра. Алва расставил бойцов широким полукругом, велел приготовиться, но стрелять на поражение запретил. Сам он спешился, перехватил поудобнее пистолет и подошел ко входу в катакомбы. Проем был завален огромным обломком старой крепостной стены. Алва жестом поманил к себе девушку.
— Встаньте ближе, — сказал он ей. — Пусть он видит, что ему привели ужин. Готовы?
Девушка сжала кулаки и кивнула.
— Окделл, — скомандовал Алва. — Ричард, а для вас особое задание. Как только вода появится… если вода появится, но я надеюсь, что мы справимся… так вот, как только вода появится, вы проводите нашу храбрую спутницу домой и вернетесь сюда. Если же мои, хм, переговоры не дадут результата до утра, нужно сразу…
— Лишить ее девственности! — хохотнул один из солдат. Все грохнули. Девушка тряхнула головой и отвернулась.
Алва поморщился, но осаживать юмориста не стал: шутка сбила напряженный настрой его маленького воинства, люди расслабились и вышли из оцепенения.
— Нужно сразу, — продолжил он, — отдать ее дракону. Третий день без воды город не переживет.
— Нет! — воскликнул Окделл. — Вы что! Как это?!
— Приказы не обсуждаются! Выполнять! Все по местам!
Алва подтолкнул девушку ко входу, а сам позвал:
— Эй, ты! Открывай. Принесли тебе дань!
В норе зашуршало, и камень со скрежетом сдвинулся, открыв узкий проход. Алва отстранил девушку и, подавив желание осенить себя знаком Создателя — мысленно он все же сделал это, — протиснулся в щель. Сзади снова заскрежетало, и проход закрылся. Первое дело сделано: он в пещере. Теперь пора импровизировать. Как бороться с драконами, Алва не представлял: нет, он читал где-то, что можно предложить чудовищу распахать море, но предполагал, что рекомендации из нянюшкиных сказок здесь не сработают. Слабое место у них, кажется, на брюхе…
Было довольно темно, и Алва пожалел, что не взял с собой факел. Лишь свет угасающих сумерек просачивался сквозь небольшой проем в потолке, и можно было разглядеть очертания предметов. Дракон лежал в глубине пещеры, вольготно расположившись на груде золота. Его глаза поблескивали в темноте зеленым, на чешуе плясали металлические отсветы, острый гребень спускался с головы на спину. Сложением он напоминал гигантскую ящерицу, крылья распластались по сторонам, а хвост вяло шевелился. Дракон повел мордой, принюхался и произнес скрипучим голосом:
— Пошла вон, шлюха. Я такое не ем. Пусть приведут девственницу.
— Действительно, — сказал Алва и вцепился в пистолет.
— Сражаться? — лениво спросил дракон. — Не получится. Не думаю, что ты тот самый…
— Да, — сказал Алва, стараясь, чтобы дыхание не особенно сбилось. — А я вот думаю, что я именно тот самый. Я всегда тот самый, знаете ли. Кстати, извините, я не представился: к вашим услугам, Рокэ Алва, Первый маршал Талига.
Дракон встрепенулся:
— Рокэ? — он конвульсивно приподнял крылья, снова дернулся и сдавленно прорычал: —Мне будет смерть только от Рокэ!
Он забил крыльями, скатился на пол, вытянул шею, подобрал хвост, запустил когти себе в грудь и, испустив напоследок леденящий вой, одним движением разорвал себя пополам. Хлынула кровь. Алва отступил на шаг, оперся затылком о стену и отстраненно отметил, что ему везет на самоубийц. Кидаться к дракону с криками «Постой, жизнь прекрасна, впереди еще столько интересного!» он не стал, и через несколько мгновений все было кончено. Тело дракона рассыпалось хлопьями плотной сажи, и тут же за стеной послышался шум прибывающей воды.
«Это было быстро», — подумал Алва. Такой метод борьбы с драконами, безусловно, крайне эффективный и почти безопасный, никак не мог прийти ему в голову заранее. Вероятно, к сожалению, и в будущем не пригодится: как узнать, что дракон вбил себе в голову, от кого у него будет смерть? Алва потер лоб: потрясений на сегодня достаточно, надо надеяться, что чудовище не восстанет из пепла, и пора уже выходить отсюда. Он бросил взгляд на драгоценности, которые дракон натащил себе в логово, и заметил знакомый кубок: кажется, именно такой, с рубинами, он видел у кардинала. Неужели даже тот решил откупиться? Необычно. Алва присел на груду золотых монет, протянул руку к кубку, но тот выскользнул из его пальцев и откатился в сторону. Чтобы добраться до него, Алве пришлось лечь животом на кучу других украшений, и тут, видимо, усталость дала о себе знать: его неудержимо потянуло в сон.
Проснулся он с первыми лучами солнца и почувствовал себя бодрым, как никогда.
***
Вода начала прибывать почти сразу, как Алва скрылся в проходе и тяжелый камень задвинулся за ним. Из пещеры раздавались приглушенные голоса, но слов было не разобрать, потом послышался жуткий вой, все затихло, и тут же зажурчал первый ручеек оживающего Данара. Солдаты отпрыгнули из русла на берег, чтобы не замочить сапог, а Ричард, как и было приказано, взял девушку под локоть и повел ее домой — за мост, в мещанское предместье. По дороге она пыталась объяснить ему свою концепцию патриотизма: мы все только винтики в системе, и если гибель одного спасет многие жизни, то раздумывать тут, конечно, нечего. Ричард не отвечал и не старался понять, а только глядел на белые колечки ее локонов и думал, что она, конечно, гораздо храбрее его самого, но вот если бы он встретился с драконом лицом к лицу, то непременно не струсил бы. Передав девушку с рук на руки заплаканной мамаше, Ричард быстро попрощался и бегом кинулся назад к пещере: дракон убит или Алва от него на время откупился?
Солдаты все так же дежурили у катакомб: Алва не появлялся, дракон тоже, ни звука не слышно, ничего нового не происходило. Ричард решил, что будет ждать, сколько нужно, и устроился на земле в паре шагов от входа. Он привалился спиной к стенке и задремал.
На рассвете он проснулся от слабого толчка и обернулся ко входу. Камень с грохотом отвалился, и в небо взмыл огромный, блестящий в лучах восходящего солнца дракон.
2
Ричард вошел в пещеру первым, опередив кэналлийцев из эскорта и солдат. Он почти ожидал, что Алва встретит его у порога («Юноша, я договорился с драконом, пойдемте, он залетит к нам на пару рюмочек касеры ближе к вечеру»), но внутри никого не было. На куче золота в глубине пещеры что-то темнело — тело? Ричард подошел ближе: нет, какие-то тряпки. Он подцепил верхнюю и пригляделся: это была изодранная в лоскуты одежда, в которой Алва вошел вчера вечером в логово чудовища. Вот камзол, рубаха, а там, поодаль, — плащ, почти нетронутый. Кожаные перчатки. Сапог, еще один. Крови нигде не видно — то есть дракон сорвал с Алвы одежду и… и… проглотил его целиком?
Кто-то тронул Ричарда за плечо и забрал из его рук то, что осталось от камзола. Ричард поднял голову, взглянул в лицо кэналлийца и растерянно пробормотал:
— Он его съел.
Твердые предметы, бывшие при Алве, — пистолет, шпагу, герцогскую цепь и украшения — дракон приобщил к своим трофеям. Цепь лопнула, но найти ее оказалось не сложно. Труднее было с маленькими драгоценностями — медальоном Повелителя, у которого порвалась цепочка, и кольцами. Перебрав кучу чужого барахла, Ричард нашел и их и теперь задумчиво катал кольцо с сапфиром по ладони. Наверное, он должен радоваться: Алвы больше нет, отец отомщен… Но каким способом? Некрасиво, недостойно, невообразимо глупо погибнуть вот так, не в бою, не от рук человека — а в один миг, в желудке чудовища. Дракон сожрал ворона — даже звучит забавно и жалко, почти как «чижика съел». Ужасно. Первый маршал не мог проиграть: но ведь вода вернулась, значит, он не совсем проиграл. Ричард убрал кольцо в карман и сжал зубы. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме опустошения. Интересно, что происходит с оруженосцем, у которого погиб эр? Наверняка ведь были прецеденты. Скорее всего, его отправят домой. Ричард вздохнул, поднялся и поплелся прочь из пещеры, вслед за кэналлийцами — в особняк, собирать вещи.
***
Его Величество Фердинанд неторопливо прогуливался по дорожкам дворцового парка и вел беседу с капитаном королевской охраны Лионелем Савиньяком.
— Уже должен был явиться с докладом, — говорил король, кидая взгляды на алмазные струи фонтана. — Вчера вечером ведь все наладилось. Что могло случиться?
— Занят? — предположил Савиньяк и уставился куда-то вбок и вверх.
— Будьте любезны смотреть на меня, когда я с вами разговариваю, капитан! — недовольно одернул его король и вернулся к теме: — Если занят, прислал бы кого-нибудь вместо себя. А вдруг ничего не закончилось? Или он ранен? Капитан?
Вместо ответа Савиньяк дернул короля на плечи, повалил на землю и с воплем «Воздух!» упал сверху, закрывая собой. Король боднул Савиньяка макушкой в живот, высвободил голову, огляделся и понял, чего тот так переполошился: над парком описывал медленные круги дракон. Гигантские крылья на миг закрыли солнце, хлопнули и расправились. Дракон снижался: похоже, он облюбовал себе лужайку неподалеку от того места, где сейчас распластались король с Савиньяком. От дворца уже бежали гвардейцы. Дракон опустился на траву, сложил крылья и повернул к королю голову на длинной шее. В его ярко-синих, завораживающе глубоких глазах, казалось, промелькнуло узнавание.
— Стойте! — закричал король. — Не двигайтесь! Он пока не нападает! Не провоцируйте его!
Раздался женский визг: видимо, начали подтягиваться придворные дамы — значит, и Катарина где-то недалеко. Король отпихнул Савиньяка, выбрался из-под него и встал.
— Успокойте женщин, капитан, — сказал он, — а лучше уберите отсюда.
Савиньяк сделал знак гвардейцам, и те выстроились цепью, оттеснив придворных ближе к дворцу; сам он сделал шаг так, чтобы оказаться перед королем и прикрыть его плечом. Король выпрямил спину и снова заглянул чудищу в глаза. Дракон ответил ему долгим взглядом, пригнул к земле шею и наполовину прорычал — наполовину прошипел:
— В-в-в-ф-ф-ф… Гх-хосудар-рь… Ваш-ш пхр-риказ-с-с выпх-холнен.
— Рокэ, — одними губами прошептал король и, загнав изумление поглубже внутрь, продолжил громче: — Подойдите ближе.
Дракон приблизился, выставил вперед лапу, согнул ее, припал на колено, зажмурился и положил морду возле королевской туфли. Король присел рядом и потрепал его по холке. Гребень у змея оказался мягким на ощупь, как шелковистая конская грива.
— Опустите оружие! Не видите, он смирный! — приказал король гвардейцам, нашел взглядом в толпе Катарину и обратился к ней поверх чужих голов: — Душа моя, позвольте ваш поясок.
Ему передали ярко-алую бархатную ленту. Король сотворил подобие поводка и обвязал ее вокруг шеи дракона.
В толпе придворных зародился благоговейный шепот, он становился все громче, тут и там раздавались отдельные возгласы. Кто-то наконец крикнул:
— Победитель дракона!
И толпа подхватила:
— Ура! Виват! Да здравствует победитель дракона!
Король еще раз погладил дракона и, взяв ленту за длинный конец, повел его в направлении конюшен.
— Вызовите кардинала, — бросил он через плечо Савиньяку. — И найдите циркового дрессировщика.
***
— Ужасно, — сказал кардинал. — Я правильно понимаю, что вместо безумного, неуправляемого Первого маршала у нас теперь безумный, неуправляемый Первый маршал в образе дракона? Что вы собираетесь делать с этим, Ваше Величество?
Король развел руками:
— Надо бы поискать, как его расколдовать, а пока приобщим к делу, наверное. Он же понимает, что я ему приказываю? Да, Рокэ?
Дракон заворчал и, приподняв голову, изрек:
— Зх-холота.
— Нет, — сказал король. — Неправильно. Как надо отвечать, Рокэ? Вспоминай.
— Я пх-хонял, гх-хосударь.
— Молодец, — король погладил дракона по носу и швырнул ему кусочек сырой говядины. Горка мелко нарезанного мяса громоздилась на золоченом подносе по правую руку от короля, причем столик был поставлен так, чтобы дракон не сумел до него дотянуться. Лучший на континенте дрессировщик медведей, найденный среди артистов бродячего цирка и спешно доставленный ко двору, объяснил королю важность позитивного и негативного подкрепления, то есть, говоря обыденным языком, кнута и пряника. Медведи у него умели исполнять не только простейшие па народных танцев, но и балетные пируэты, поэтому король возлагал на его методику определенные надежды.
— Кто знает? — спросил кардинал. — Сколько человек?
— Я, — начал загибать пальцы король, — вы, Савиньяк. Кажется, все. Катарина и придворные стояли далеко и ничего не слышали, а те, кто был с ним у пещеры, уверены, что «Первого маршала сожрал дракон».
Это был уже второй их разговор: первый произошел сразу после большого государственного совета и занял пару минут — король сообщил тогда кардиналу, что точно знает, что Алва жив, и предложил встретиться и обсудить это подробнее на следующий день. Большой совет пришлось созвать сразу после того, как в летнюю резиденцию примчался взмыленный солдат гарнизона и принес трагическое известие. На совет были приглашены не только важные государственные лица, но и стряпчий Алвы, и лишь с его помощью королю удалось убедить присутствующих, что, раз тело не обнаружено, то стоит официально считать Первого маршала не погибшим, а пропавшим без вести — и минимум на три года заморозить любые тяжбы относительно его наследства. Таким образом, Алва формально оставался соберано Кэналлоа, Первым маршалом Талига, владельцем замка в Алвасете, особняка в столице и грандиозного состояния, но его обязанности были разделены между несколькими заместителями.
Кардинал посидел еще немного в тишине, поглядывая на дракона, который задремал у кресла короля, а затем удалился, пообещав напоследок, что сделает все возможное, достанет любую литературу, но вернет Алве человеческий облик. Когда кардинал ушел, король поделился наконец с драконом своими планами. Незлобивый по природе, он не любил войны и с удовольствием решал бы все конфликты с другими странами мирным путем, но таких, как он, и в его государстве, и в соседних было немного, поэтому Талиг постоянно вел вялотекущие боевые действия на границах. Сейчас, к его радости, появился шанс решить все проблемы одним махом — оставалось только надеяться, что дрессура и верность господину возьмут в Алве верх над его маршальской натурой.
***
Путь лежал туда, откуда тянуло холодом, над горами, и потом немного в сторону. Он спустился, пробежался по лесу, нашел удобную пещеру на берегу ручья, натаскал себе туда веток, затворил воду и приготовился ждать, когда двуногие отыщут его — и тогда он потребует себе золота и еды и проведет здесь несколько теплых и сытых ночей. Двуногие объявились быстро. Первая стая угрожала ему, наставила на него железные палки, шумела и кричала, и он обратил всех в пламя. Когда они пришли во второй раз, от стаи отделился один, выдвинулся вперед и спросил, чего ему надо.
— Золота, — сказал он. — И девственницу.
И тут он вспомнил, что велел вожак. Нет, не вожак, а государь, и не велел, а приказал. Непривычные фразы из языка двуногих сложно было прокатать в пасти, они словно цеплялись за язык и не желали выбираться, но он справился.
— Также мне нужен мир с Талигом, — сказал он. — Подпишете вечный мир, и я открою воду.
Двуногие зашушукались и оставили его, а когда вернулись снова, с ними было несколько особей, одетых в красивое. Один назвался послом Талига, уполномоченным подписывать государственные документы. Эти слова не сказали ему ничего, но он запомнил их, потому что должен был передать государю. Второй протянул ему цветную бумагу: он разучился видеть язык в картинках, хотя, кажется, умел когда-то, но смог опознать большие коричневые и зеленые узоры — это буквы, называется «буквы», — которые ему показывал государь.
— Правильно, — сказал он и отворил воду.
После этого он вызвал перед глазами очертания большого раскрашенного листа, разделенного линиями, и понял, куда лететь дальше. В следующем месте он повторил то, что сделал раньше, и двуногие снова послушались. Так было во всех холодных краях, не один раз и не два, и он видел много разноцветных бумаг и много всевозможных узоров на них. Он хорошо выполнял приказ, и государь будет доволен.
Когда он прибыл туда, где большой теплый круг стоял в середине головы, он почувствовал, что отказываться от золота становится труднее, а от языка двуногих норовят остаться только те фразы, которые были с ним всегда. Ему принесли много драгоценных вещей и привели девственниц в легкой одежде, и он уже обнюхал их и намеревался облизать, когда приказ государя вернулся в его мысли. Он давно не был у государя: понравится ли тому золото? Два больших ящика с золотом и две и одна девственница? Нет, он откроет воду, только когда увидит бумагу.
Девственницы не поместились в когти, поэтому государя пришлось радовать только золотом. Государь погладил его и дал мяса, но от него не пахло счастьем: он опустил голову, он виноват, он плохо служит вожаку.
— Рокэ, — сказал государь, глядя ему в глаза, — не нужно брать у них деньги. Понимаешь, достаточно только мирного договора. А сейчас слушай внимательно: со следующими странами у нас немного другие отношения. Нужно будет сказать чуть иначе, справишься? Запоминай.
Теперь он полетел туда, где вода была огромной, и закрывать ее было легко. По пути он забыл о том, что говорил государь о маленьких лежбищах двуногих: невнятные имена, для каждого свое задание. Зачем, когда они все рядом, и можно справиться с ними сразу? Он лег возле большой воды, которая ушла далеко, и привычно потребовал золота, девственниц и мир с Талигом. Двуногие отреагировали нетипично.
— Но у нас и так с ними мир! — закричал один. Захотелось спалить его, но государь запретил.
— У нас намечается война с Бордоном, а не с Талигом! — вторил другой.
Он напряг остатки разума и сформулировал:
— Вечный мир с Бордоном, — и, вспомнив все-таки, добавил: — И зерна.
Он заметил, что звериное все сильнее вытесняет в нем то, древнее и глубокое, что было раньше. В следующем месте сильно пахло девственницами, и двух, немолодых и некрасивых, он съел сам, когда они гуляли у большой воды. Впрочем, и здесь он сумел выполнить задачу вожака. Последнее место подарило ему разнообразие: его вызвал на бой поединщик.
— Сражаться? — спросил он и попытался вспомнить фразу, которую всегда нужно сказать в таких случаях. — Не думаю, потому что мне будет смерть только от… Только от…
От кого? Этого знания ему не хватало. Он покопался в памяти, но тут поединщик бросился на него со своим тонким железным когтем. У него на голове была красивая белая шерсть, и пламя сделало ее похожей на яркий блеск золотых монет. Он сгорел быстро и даже почти не кричал.
***
— Я ценю ваши дипломатические методы, Ваше Величество, но не могу их одобрить, — сказал кардинал. — Вы не думали, что другие государства быстро догадаются, кто натравил на них дракона, и аннулируют мирные договоры?
— Уже догадались, — безмятежно ответил король, почесывая дракона под подбородком; дракон фыркал и жмурился. — Они же не идиоты, но без воды никому сидеть не хочется, а вечный мир, именно вечный, — это документ, который очень сложно аннулировать.
Кардинал посмотрел на него, как на умалишенного, и, не проронив больше ни слова, откланялся.
Дракон оказался очень удачным приобретением: мало того, что он поспособствовал заключению мира со всеми сопредельными странами, так еще и разрешил старинный династический конфликт, уничтожив претендента на престол — молодого Ракана. Сейчас змей отдыхал от путешествия, развалившись под королевским столом, а сам король размышлял, чем же еще его можно занять. Кроме того, пора было переезжать из летней резиденции в столицу, и стоило подумать, где во дворце разместить такую громадину, чтобы не перепугать горожан. Все уже свыклись с тем, что Его Величество обзавелся новым питомцем, но одно дело — знать, а другое — постоянно наблюдать рядом.
На следующий день кардинал явился снова. Он выглядел так, как будто не спал целую ночь; руки его чуть дрожали. Он приблизился, протянул королю объемную папку, перевязанную витым шнурком, и упал в кресло.
— Ваше Величество, — проговорил он, — здесь все, что удалось найти о возможности расколдовать дракона. Скажу кратко: мы обречены. Прошу простить, я не очень хорошо себя чувствую.
Он поднялся, его чуть повело в сторону, но он сумел поймать равновесие, схватившись за ручку двери. Рывком дернув ее на себя, он вышел; король проводил его долгим взглядом.
Наутро стало известно, что Его Высокопреосвященство скончался от сердечного приступа.
3
«Расколдовать дракона можно, если найдется особа женского пола, с которой зачарованного связывают или связывали романтические отношения, и подарит ему поцелуй». Король захлопнул папку: этого стоило ожидать. Безумная сказочная реальность, куда они все попали волею случая, предполагала именно такие решения. Кардинал был отчасти прав: о романах Рокэ Алвы ходили легенды, но о его глубоких чувствах не знал никто. Возможно, он и правда обречен закончить свои дни в образе дракона — дракона, который все быстрее теряет человеческий разум. Король вздохнул. Очень не хочется, но можно сначала проверить одну крайне неудобную версию, которая в отвратительном свете выставляла и королевскую семью, и Первого маршала.
— Дитя мое! — позвал он. В коридоре послышался топот каблучков, и в щелке приоткрытой двери показалось миловидное девичье лицо.
— Да, Ваше Величество? — спросила фрейлина.
После того как дракон обосновался в летней резиденции, вельможи поспешили забрать своих юных дочерей и внучек от двора, так что Катарина осталась в окружении великовозрастных кумушек. Промаявшись несколько месяцев, в середине лета она приблизила к себе двух молодых девиц из хороших семей и оплатила их фрейлинские патенты из собственных средств: их смелость заслуживала поощрения. Новоиспеченные фрейлины не боялись дракона, даже когда он ночевал в королевском кабинете, и уж тем более перестали непроизвольно вздрагивать, проходя мимо, когда двор перебрался в столицу, а дракону обустроили отдельное логово поодаль от дворца, возле конюшен.
— Пригласите Ее Величество составить мне компанию на прогулке к конюшням, — попросил король. Девушка присела в реверансе и быстрым шагом, чуть не вприпрыжку. удалилась.
У конюшен уже ждал Савиньяк; судя по его выражению лица, он успел познакомиться с выкладками кардинала раньше и пришел к тем же выводам, что и король. Появилась королева в сопровождении двух своих неизменных спутниц; одна несла за ней шаль, а другая держала в руках книгу — наверняка очередные поучения святых отцов: Катарина в последнее время увлеклась богословием.
— Душа моя, — обратился к ней король, — неловко вас просить об этом, но не окажете ли вы мне небольшую услугу?
Королева склонила голову и искоса вопросительно посмотрела на него. Король собрался с духом:
— Поцелуйте, пожалуйста, дракона.
— Что?! — воскликнула королева и оглянулась на спутниц: девушка с шалью придвинулась поближе, а девушка с книгой принялась рыться в притороченной к поясу сумочке.
— Поцелуйте дракона. Поверьте, это очень важно. Вы же знаете, никакого вреда он вам не причинит.
— Хорошо, — сказала королева слабым голосом, — только ради вас, мой государь.
Дракон уже вылез из логова и валялся на траве перед конюшнями, подставив бок лучам осеннего солнца. Королева сделала к нему маленький шажок, нагнулась, вытянула губы и закрыла глаза; король сжал ее руку, и она запечатлела на носу дракона целомудренный поцелуй. Дракон заворчал, но не пошевелился; в облике его не заметно было никаких изменений. Королева отступила.
— Спасибо, душа моя, — стараясь скрыть облегчение, сказал король. — Вы мне очень, очень помогли.
Он взял из рук фрейлины шаль, закутал супруге плечи и, приобняв ее одной рукой, повел к дворцу.
***
В последние месяцы жизнь Ричарда Окделла была бедна событиями, но богата на размышления. По воле и согласно приказу короля, свихнувшегося от горя утраты, он был оставлен в оруженосцах Первого маршала — мертвого Первого маршала, безвозвратно канувшего в желудке дракона. Нотариус Алвы, явившись в особняк на следующий день после трагедии, когда Ричард уже собрал свои вещи и раздумывал, перевести их к Налю или снять комнату в трактире, объявил, что Первый маршал признан без вести пропавшим, и всем домочадцам рекомендовано — он подчеркнул, настоятельно рекомендовано Его Величеством — вести себя так, как будто хозяин уехал в далекое путешествие и вернется не скоро. Ричарда эта рекомендация тоже затрагивала, поэтому он остался жить в доме бывшего эра, есть еду, которую готовила его кухарка, распоряжаться по мере возможностей его слугами и потихоньку тратить на невинные нужды его деньги.
Сначала он думал, что дракон вернулся в свою сказочную страну, откуда прилетел, но потом услышал, что чудовище пригрел у себя сам король. Очевиден был сговор с неясной целью: дракон уничтожает маршала, король отказывается считать маршала погибшим и приближает к себе его убийцу, и все это… зачем? Для чего? Он попытался поговорить об этом с эром Штанцлером, но тот отделался общими фразами.
— Мальчик мой, — сказал он, качая головой, — ну ты же понимаешь: кто теперь рискнет вредить человеку, у которого есть ручной дракон. Любые выступления против короля бесполезны. Время подковерных интриг прошло, а открытое восстание захлебнется в пламени. У нас связаны руки.
Ричард хотел выяснить совсем другое, но с этого разговора в его душе зародилось смутное еще стремление довершить дело, не законченное Алвой. О, он бы отомстил дракону, вырвал из рук узурпатора его оружие, защитил честь эра и прославился в веках. Вскоре, однако, эта мысль отошла на второй план, потому что внезапно приехала Айрис. Первым порывом Ричарда было засунуть ее в мешок и, не показывая никому, лично вернуть в Надор; вторым — срочно выдать замуж, кандидатуры найдутся, но она была так убедительна, что он сдался.
— Девицам в столице опасно, Айри! — говорил он в который раз. — У нас здесь дракон! Представляешь, чем, точнее, кем они питаются?
На это Айрис вздергивала подбородок, сверкала глазами и заявляла, что она не боится, потому что Окделлы — не трусы. Она тоже осталась жить в доме Алвы, но требовала, чтобы ее представили ко двору, Ричард обещал поговорить с королевой, и, к его ужасу, Ее Величество приняла эту идею с большим энтузиазмом. Она пожаловалась, что скучает без юных лиц, а молодежи среди ее фрейлин совсем теперь не найти. Второй фрейлиной королева пожелала видеть девушку, которая едва не стала обедом дракона в тот злополучный вечер: ведь такая храбрая эрэа, которая не испугалась чудовища в первый раз, не убежит от него с криками и во второй, а в вашей сестре, герцог, я заранее уверена. Ричард покивал, приказал пошить для Айрис несколько достойных нарядов, проводил ее в летнюю резиденцию и снова остался один. Когда двор вернулся в столицу, он старался навещать сестру ежедневно, и то, что она рассказала в один из таких визитов, снова всколыхнуло в нем отвергнутое было желание расправиться с драконом.
— И представляешь! — жестикулируя, восклицала она. — Его Величество попросил Ее Величество поцеловать дракона!
— Что сделать с драконом? — не поверил Ричард.
— Поцеловать! И она поцеловала! Вот так, — Айрис сложила губы трубочкой и чмокнула воздух.
— Кошмар, — похолодев, сказал Ричард. — И что дальше?
— А ничего, дракон даже не проснулся.
— Создатель… А кто это видел? — пожалуйста, только бы не весь двор.
— Почти никто, только мы с Селиной и граф Савиньяк, и он был очень недоволен, кажется.
— Еще бы, — выдохнул Ричард. — Айри, я пойду, наверное.
Теперь он точно знал, что должен сделать — и к кому обратиться в доме.
— Хуан, — сказал он, собравшись с духом, — вы знаете, как убивают драконов?
Хуан посмотрел на него одобрительно:
— Решили отомстить за соберано, дор Рикардо? Правильно, давно было пора, — он скосил глаза на сундучок, в котором ожидали своей отправки в Кэналлоа вещи Алвы, найденные в пещере. Их предполагали сразу же захоронить в семейном склепе и воздвигнуть сверху кенотаф, но приказ короля запретил даже такую дань уважения погибшему.
Он провел Ричарда в оружейную и вручил ему тот гастрафет, который в свое время отверг сам Алва. Кожаный доспех был погублен, но от него уцелели рукавицы с широкими раструбами; у знакомого кузнеца Хуан раздобыл огнеупорный фартук, а сапоги у Ричарда были свои. Обряженный в такой костюм, Ричард ощутил себя не рыцарем из легенд, а балаганным скоморохом, но Хуан сказал, что главное не внешний вид, а функциональность.
На следующее утро они отправились во дворец; Ричард спрятал экипировку под плащом. Хуан следовал за ним на коне; четверо кэналлийцев везли в карете гастрафет. По их уговору, Ричард должен будет сообщить дворцовой страже, что приехал повидаться с сестрой и пригласить ее на прогулку по городу, Хуан отведет на конюшню их лошадей, туда же отвезут карету. Удача улыбнулась им, и все шло так, как они запланировали. Ричард сказал Айрис, что хочет проверить, как там карета, попросил немного подождать и направился к конюшням. Там Хуан поправил ему фартук, выдал оружие и кивком указал на дракона, который восседал возле своего логова, лениво разглядывая окружающих. Ричард, навалившись на гастрафет всем весом, сумел зарядить его и, взяв обеими руками, направил на дракона.
— Прощайся с жизнью, проклятое чудовище! — крикнул он. — Больше ты никого не убьешь!
Стрела вылетела из гастрафета и, стукнувшись о чешую, со звоном отскочила в стену конюшни, не причинив чудовищу никакого вреда. Дракон зарычал и раскрыл пасть.
***
В новой норе вожака было скучно: здесь можно было летать, но недалеко; двуногие редко посещали его, и никто не подносил ни драгоценностей, ни угощения. Самочка вожака однажды потрогала его носом за нос, и после этого к нему подошел помощник вожака и сказал много непонятных слов:
— Извини, Росио, тебе наверняка будет неприятно, но мы уже послали в Эпинэ за этой стервой. Не верю, что сработает, но мы должны перебрать все варианты.
Потом несколько дней с ним опять разговаривал только вожак, но сегодня, кажется, намечалось что-то интересное. В воздухе пахло опасностью, нетерпением и риском; кучка двуногих топталась у его логова и кидала на него возбужденные взгляды. Вскоре к ним присоединился еще один, и он понял: наконец-то поединщик!
Он встрепенулся. «Сражаться?» — хотел спросить он, но поединщик, не дожидаясь разговора, швырнул в него острой веткой. Он выпустил струю пламени — не очень мощную, потому что вожак этого не любил, — и с удовлетворением наблюдал, как огонь нападает на поединщика. Двуногие разом закопошились. Рядом завопила самка, громко и истошно, как летучая мышь в поисках добычи. На загривок ему опустилась рука вожака, и его ткнули мордой в обгорелую тряпку.
— Нельзя! — строго сказал вожак. — Фу! Плохой дракон, плохой!
— Пустите меня! — орал кто-то. — Я убью его, убью! Пустите! Я сам!
Знакомый откуда-то из прошлой жизни голос уговаривающе бормотал:
— Полно, полно, дор Рикардо, уже повоевали, хватит, поедемте домой… Да дайте же холодной воды!
Самка перестала визжать и перешла на рыдания. Вожак твердо ухватил его за гребень и повлек в логово.
***
Возле небольшого домика с аккуратной оградой остановилась черная карета, запряженная четверкой вороных лошадей. Эмильенна увидела их в окно и сказала супругу:
— Пора.
Она переоделась в чистое, достала с верхней полки кухонного шкафа узелок, в котором каждые полгода обновляла запас сухарей и смену белья, поцеловала детей и указала мужу, где хранится такой же узелок для него. Когда в доме появились конвоиры, она сидела у двери, сложив руки на коленях, и ровным голосом давала супругу наставления по домашнему хозяйству и указания, каким соседям отдавать детей, если в следующий раз придут уже за ним. Ей не стали поначалу надевать кандалы, и она прошла в карету сама, с гордо поднятой головой.
***
После инцидента с юным Окделлом дракона заперли в логове и выпускали погулять только пару раз в день и только под присмотром Савиньяка или самого короля. Окделла решили не наказывать: в конце концов, он уже был наказан, — но во дворце усилили меры предосторожности. Король пытался было развлечь скучающего питомца игрой в горелки, то есть кидал ему деревянные кольца и предлагал сбивать точечными зарядами огня, но придворные от такой затеи начали шарахаться от монарха больше, чем от самого дракона. Королева держалась холодно и была в своем праве: именно из-за прихоти ее супруга она лишилась компании одной из своих молодых наперсниц, так как Айрис все свое время проводила в особняке Алвы, сидя у постели брата. Дракон об этом, конечно, не знал.
— Он теряет разум, — сказал король Савиньяку. — Скоро полностью превратится в животное.
Савиньяк пожал плечами и попросил подождать еще неделю.
Прошла неделя и еще два дня, и наконец в задние ворота королевского парка вкатилась карета, запряженная четверкой вороных. Савиньяк облегченно вздохнул и направился к королю.
Карету подогнали прямо ко входу в логово дракона и вывели из нее женщину со скованными за спиной руками.
— Я ничего не знаю, — заявила она. — Меня уже допрашивали. Срок давности уже прошел. Я требую адвоката.
Увидев Савиньяка, она осеклась и замерла.
— Гражданка, — сурово сказал он, —здесь не время и не место. У нас к вам одно конкретное задание: вы должны поцеловать дракона. Вот он. Ну же.
Конвоиры подтащили ее к дракону.
— Новый вид казни? — спросила она. — Что ж, нестандартно.
— Разговорчики! — рявкнул Савиньяк. — Выполняйте!
Она сделала глубокий вдох, заглянула дракону в глаза, крупно вздрогнула всем телом, пошевелила губами и поцеловала чешуйчатый лоб. Тут же конвоиры развернули ее, нагнули ей голову, натянули капюшон и впихнули в карету. Савиньяк махнул рукой, и карета скрылась за воротами.
Король смотрел на дракона: очертания его менялись, он становился ниже, тоньше, туша опадала, будто плавящееся масло; крылья растворились, как туман, чешуя блеснула и пропала, все на мгновение заволокло туманом, а когда он рассеялся, на земле сидела только одинокая человеческая фигура. Абсолютно голый Первый маршал потер лоб, обвел присутствующих мутным взглядом и сообщил:
— Кажется, мне срочно нужно выпить.
***
Алва появился в своем особняке только вечером следующего дня.
— Ну как тут у вас? — спросил он Хуана, когда первое потрясение домочадцев прошло и улеглись восторги. — Все в порядке, я уверен? Это что еще за ящик?
— Ваш будущий кенотаф, соберано, — сказал Хуан, глядя на ящик с тоскливой ненавистью.
— Убрать, — махнул рукой Алва. — Что-нибудь еще?
— Наш арбалет сломался. Точнее, сгорел. Помните, такой большой, который нужно в живот упирать.
— Ладно, — сказал Алва, — небольшая беда. Я буду у себя в кабинете, пригласи туда Ричарда.
Хуан отвел глаза.
— Что? — спросил Алва с подозрением. — Он уехал?
— Дор Рикардо заболел, соберано. Он… — Хуан замялся.
— Договаривай уж. Что опять такое?
— Может быть, вы не знаете, но… мы с ним ходили на дракона, когда мы думали, что дракон вас… Мы не сообразили, что вы сами справитесь.
Перед внутренним взором Алвы пронеслись обрывки воспоминаний: арбалетная стрела, мгновенная ярость, вспышка пламени. Он прикрыл глаза рукой; Хуан наверняка расценил этот жест как негодование по поводу того, что оруженосец опять во что-то вляпался, и поспешил успокоить господина:
— Мы заплатили из денег на хозяйство. Там получилось… не очень мало. Мэтр приходит каждый день и оставил двух помощников дежурить.
— Кошмар, — пробормотал Алва. Во рту возник вкус рясы той старухи-монахини, которой он закусил в Агарисе. Интересно, сколько вообще людей он сожрал, а сколько сжег?
— Я рад, что вы победили это чудище, соберано, — закончил Хуан. — Мы верили, что вы не можете проиграть.
Конец.
Примечания для читателей, мало знакомых с каноном
читать дальше1. Действие фанфика начинается примерно в середине второй книги и охватывает около полугода. За это время в каноне произошли разнообразные события, которые в фанфике преломились: а) в столице произошли беспорядки и погромы на религиозной почве; Алва их подавил; во время беспорядков наши герои познакомились с девушкой по имени Селина, которая стала играть очень важную роль в следующих книгах; б) Ричард совершил покушение на Алву; в) в столицу неожиданно приехала сестра Ричарда, и ее сделали фрейлиной королевы [и заодно Селину из п. а тоже]; г) Алва поехал воевать на море [город-государство Фельп воюет с городом-государством Бордоном, Алва помогает]; д) умер кардинал и начались подковерные интриги и новая волна беспорядков в столице; е) претендент на престол по фамилии Ракан [потомок предыдущих королей в изгнании] решил вернуть себе трон.
2. В молодости у Алвы произошла очень неприятная история с его любимой девушкой по имени Эмильенна: девушка оказалась заговорщицей в составе преступной группировки, и во время одного из свиданий Алву попытались убить; после этого девушку и ее мужа не преследовали, а Алва завязал с романтическими чувствами. Отношения с королевой у него были фиктивными, игрой на публику.
3. Мы знаем из сказок, что драконы/змеи: закрывают воду; питаются девственницами; знают имя своего будущего убийцы и готовы совершить самоубийство, когда этот герой к ним приходит (см. В.Я.Пропп, "Исторические корни волшебной сказки"); спят на золоте. Все это не имеет никакого отношения к канону ОЭ, и ни одного дракона мы в кадре не видим, однако герб королевской фамилии почему-то называется "Победитель дракона", и на нем изображен кто-то вроде Георгия Победоносца, только без коня; кроме того, один из персонажей фэнтезийной линии умел превращаться в дракона, как мы читаем на самой первой странице самой первой книги.
4. В морально-этической парадигме ОЭ нет пункта Omnia vincit amor, однако почему бы и нет, если у нас сказка?
5. Карта мира ОЭ, на которую мы ориентировались, находится здесь: ic.pics.livejournal.com/yolka1/14380601/88816/8.... Дракон сначала полетел в Дриксен, потом в другие северные страны, потом на восток, потом в Гайифу (там ему дали трех девственниц), потом вернулся на базу, потом отправился в залив, где расположены города-государства Фельп, Бордон, Урготелла; потом в теократическое государство Агарис (где сожрал двух монахинь), и напоследок в Алат (где сжег Альдо Ракана, который канонично был там в это время).
Сцена после титров и вбоквел в комментариях.
Канон знать не обязательно, в конце есть небольшие примечания.
Возможно, третью часть еще буду править, т.к. писала ее под температуру, и мне не очень нравится стиль. <вообще здесь многое написано ради стиля, например, два предыдущих драббла> .
Краткое содержание: любой знает, что случится, если убить дракона и лечь на его золото.
Предупреждения: много штампов про драконов; некоторые второстепенные персонажи умирают в кадре, некоторые за кадром, потому что с драконами не шутят; от канона остались основные события, которые были полностью извращены.
Размер: около 6000 слов
Жанр: сказка
Мозг ящера
читать дальше1
…и тот сказал Сигурду,
что Фафнир лежит на Гнитахейде,
приняв облик змея…
«Старшая Эдда»
что Фафнир лежит на Гнитахейде,
приняв облик змея…
«Старшая Эдда»
Когда он вернулся в Олларию, городские улицы поразили его непривычной тишиной. Предчувствия донимали его уже которую ночь, и он ожидал разного, всегда неприятного: это будут народные волнения, голодные бунты, погромы, государственный переворот, наконец. Вспомнилось, что кардинал затевал какую-то интригу с эсператистами — возможно, религиозные беспорядки. Но город был тих, дома смотрели мертвыми темными окнами, и навстречу не попадалось ни души. Топот копыт коней его отряда разрезал молчание, и в этом молчании отчетливо чудилось что-то нездоровое. Алва напряг слух: ничего. Знакомый, привычный городской гомон, не утихавший даже в вечерние часы, пропал: не слышно было даже голосов природы — шороха листьев, пения птиц, — лишь изредка вдалеке глухо бил набат. Они как раз проезжали мимо небольшой площади, где жители этого квартала привыкли набирать воду. Возле сухой чаши фонтана сидела мещанка с пустым ведром и горько плакала, уронив голову на сложенные руки. Алва сделал было жест, приказывая отряду остановиться, как вдруг раздались отрывистые крики, удары кованых подошв о мостовую, следом девичий визг, чьи-то рыдания, звуки борьбы — и, чуть погодя, знакомый возмущенный голос:
— Отпустите ее! Отойдите от дамы! Куда вы ее тащите?
Похоже, оруженосец не остался в стороне от заварушки. Откуда он здесь взялся? Впрочем, до особняка уже не так далеко. Типичные развлечения молодого кавалера, воспитанного в традиционном духе: вышел погулять, наткнулся на девицу в беде, спас ее, вызвал на бой великана… Алва решительно направил коня в ту сторону, откуда раздавались вопли: в бедах мещанки у фонтана он разберется позже, если понадобится, тем более что это совсем не его забота.
Через пару переулков их взглядам открылась картина: группа военных в форме городского гарнизона конвоировала связанную девушку — довольно миловидную блондинку, надо заметить, — а путь им пытался преградить великолепный в своем негодовании Ричард Окделл. Военные двигались вперед медленно, потому что девушка вырывалась, пиналась и норовила укусить ближайшего конвоира, а Ричард так же медленно пятился от них, вытянув перед собой шпагу. Алва несколько мгновений полюбовался сценой, вздохнул и скомандовал:
— Отставить!
Все замерли. Лица повернулись к нему. Командир чуть вздрогнул и козырнул, солдаты вытянулись по стойке «смирно», девушка отскочила к стене, а Ричард опустил шпагу.
— Что здесь происходит? — спросил Алва. — Отвечайте!
Командир, девушка и Ричард заговорили разом. Из сбивчивого потока слов Алва сумел вычленить только «дракон», «воду» и «не имеют права». В этот момент сзади послышался перестук копыт и оклик:
— Господин Первый маршал? Наконец-то я вас нашел! Вам срочная депеша от Его Величества!
Всадник — королевский посыльный — передал Алве свернутый в трубочку лист бумаги. Свиток был скреплен личной королевской печатью. Алва сломал сургуч, встряхнул письмо и начал читать. «Рокэ, — писал король, — как только ты вернешься, я приказываю тебе немедленно пойти и победить дракона. Ф. О.» Слово «приказываю» было подчеркнуто двойной чертой. Алва перечитал послание еще три раза, надеясь найти подвох или скрытый смысл, но больше ничего там не появилось. Он посмотрел на отряд гарнизона, задержал взгляд на командире и приказал:
— Докладывайте, — и, когда командир выпрямил спину еще сильнее и снова отдал честь, уточнил: — Детально. По порядку.
То, что он услышал, неподготовленный человек счел бы полным бредом. Если бы Алва не сталкивался время от времени с разными проявлениями кэртианской мистики, он ни за что не поверил бы. Итак, позавчера в городе объявился дракон. Он прилетел откуда-то со стороны южных предместий, обосновался в катакомбах под берегом Данара, близ рыбацкого района, и… закрыл воду — то есть вода разом пропала из колодцев, фонтанов, родников и каналов, а русла Данара и мелких речушек мгновенно пересохли. Затем змей поднялся над городом и потребовал девственницу и золото в обмен на воду. Драгоценности и монеты, которые принесли ему перепуганные купцы, живущие по соседству, он сгреб в кучу и затащил в свою нору, а юную дочь сапожника, которая отправилась с подружками посмотреть на чудеса, в один миг проглотил. Наутро вода появилась на полчаса и снова исчезла, а дракон заявил, что он не наелся одной костлявой девицей и хочет больше золота — и что, если горожане послушаются, он, так и быть, вернет им завтра воду еще ненадолго.
Перепуганные горожане засели по домам; особенно прочно заперли двери в тех семьях, где были молодые девицы — в первую очередь, чтобы уберечь дочерей от разъяренных, отчаявшихся соседей. Вчера дракон не получил свою дань, поэтому город сидел без воды уже вторые сутки. Глава гильдии водовозов попытался организовать доставку воды из окрестных деревень, но она испарялась из бочек, как только они пересекали границу города. Мало того, напасть поразила не только сам город, но и пригороды: без воды остались и загородные виллы дворян, и даже летняя резиденция короля, где, к сожалению, сейчас обитал двор.
Высланный на борьбу с драконом отряд погиб в полном составе: они дотла сгорели в пламени чудовища, не сумев даже близко подойти к его логову. Граф Килеан, загнанный в тупик, проявил свой стратегический гений и объявил комендантский час для незамужних девушек: патрулям городского гарнизона, курсировавшим по городу, было дано указание ловить нарушительниц и доставлять их к дракону — это решение, со злорадством подумал Алва, непременно будет стоить коменданту должности, если по его вине пострадает хоть одна.
— И вот, господин Первый маршал, — развел руками командир, — шаталась по улицам. Поймали и ведем.
Приличных слов у Алвы не осталось, поэтому он молча, жестом приказал всей компании следовать за ним. Стоило заехать домой, выдохнуть, собраться с мыслями и — Создатель, как безумно это звучит — выйти на дракона.
По дороге девушка, которую освободили от веревок, но не отпустили («выставим как приманку») рассказала свою незамысловатую историю: в мещанском предместье, за Данаром, вода закончилась быстро, и она решила отправиться в дворянские районы разведать, не осталось ли там чего. Матушка не хотела ее отпускать, но Селина — так звали девушку — настояла на своем. Девушка выглядела решительной, и Алва подумал, что с ролью приманки она справится, а вот если его наскоро изобретенный план не сработает… то, кажется, и патриотизма ей не занимать. Увы.
***
— Умыться нечем, соберано, — хмуро сообщил Хуан, поднося ему едва влажное полотенце. — Воды нет.
— Я в курсе, — вздохнул Алва. — Пойдем в оружейную, подберем что-нибудь.
Гигантский старинный арбалет — кажется, древние называли такой гастрафетом — он забраковал, потому что, по его представлениям, огнестрельное оружие надежнее и дальнобойнее. Внутренне он посетовал, что не успевает вызвать из лагерей пару артиллерийских полков: король в своем приказе недвусмысленно дал понять, что действовать нужно немедленно. Поэтому он ограничился обмундированием, отыскав в дальнем углу оружейной древний, тяжелый, плотный кожаный доспех. Доспех был только один, и все остальные члены отряда отправились на дракона в чем были.
После заезда домой их маленькое войско увеличилось вдвое: Алву сопровождали теперь не только патрульные и его эскорт, но и особенно по-боевому настроенные слуги. Хуан тоже рвался составить им компанию, так что на него пришлось очень строго посмотреть.
— Ведите, — сказал Алва командиру патрульных, и они отправились к реке.
Высохшее русло производило тягостное впечатление: тянуло запахом гнилой рыбы, на растрескавшемся иле валялись остовы рыбацких лодок, дно было покрыто старым хламом, который горожане сбрасывали в реку веками. Пещера дракона, то есть нора, где он обосновался, оказалась не так далеко от центра. Алва расставил бойцов широким полукругом, велел приготовиться, но стрелять на поражение запретил. Сам он спешился, перехватил поудобнее пистолет и подошел ко входу в катакомбы. Проем был завален огромным обломком старой крепостной стены. Алва жестом поманил к себе девушку.
— Встаньте ближе, — сказал он ей. — Пусть он видит, что ему привели ужин. Готовы?
Девушка сжала кулаки и кивнула.
— Окделл, — скомандовал Алва. — Ричард, а для вас особое задание. Как только вода появится… если вода появится, но я надеюсь, что мы справимся… так вот, как только вода появится, вы проводите нашу храбрую спутницу домой и вернетесь сюда. Если же мои, хм, переговоры не дадут результата до утра, нужно сразу…
— Лишить ее девственности! — хохотнул один из солдат. Все грохнули. Девушка тряхнула головой и отвернулась.
Алва поморщился, но осаживать юмориста не стал: шутка сбила напряженный настрой его маленького воинства, люди расслабились и вышли из оцепенения.
— Нужно сразу, — продолжил он, — отдать ее дракону. Третий день без воды город не переживет.
— Нет! — воскликнул Окделл. — Вы что! Как это?!
— Приказы не обсуждаются! Выполнять! Все по местам!
Алва подтолкнул девушку ко входу, а сам позвал:
— Эй, ты! Открывай. Принесли тебе дань!
В норе зашуршало, и камень со скрежетом сдвинулся, открыв узкий проход. Алва отстранил девушку и, подавив желание осенить себя знаком Создателя — мысленно он все же сделал это, — протиснулся в щель. Сзади снова заскрежетало, и проход закрылся. Первое дело сделано: он в пещере. Теперь пора импровизировать. Как бороться с драконами, Алва не представлял: нет, он читал где-то, что можно предложить чудовищу распахать море, но предполагал, что рекомендации из нянюшкиных сказок здесь не сработают. Слабое место у них, кажется, на брюхе…
Было довольно темно, и Алва пожалел, что не взял с собой факел. Лишь свет угасающих сумерек просачивался сквозь небольшой проем в потолке, и можно было разглядеть очертания предметов. Дракон лежал в глубине пещеры, вольготно расположившись на груде золота. Его глаза поблескивали в темноте зеленым, на чешуе плясали металлические отсветы, острый гребень спускался с головы на спину. Сложением он напоминал гигантскую ящерицу, крылья распластались по сторонам, а хвост вяло шевелился. Дракон повел мордой, принюхался и произнес скрипучим голосом:
— Пошла вон, шлюха. Я такое не ем. Пусть приведут девственницу.
— Действительно, — сказал Алва и вцепился в пистолет.
— Сражаться? — лениво спросил дракон. — Не получится. Не думаю, что ты тот самый…
— Да, — сказал Алва, стараясь, чтобы дыхание не особенно сбилось. — А я вот думаю, что я именно тот самый. Я всегда тот самый, знаете ли. Кстати, извините, я не представился: к вашим услугам, Рокэ Алва, Первый маршал Талига.
Дракон встрепенулся:
— Рокэ? — он конвульсивно приподнял крылья, снова дернулся и сдавленно прорычал: —Мне будет смерть только от Рокэ!
Он забил крыльями, скатился на пол, вытянул шею, подобрал хвост, запустил когти себе в грудь и, испустив напоследок леденящий вой, одним движением разорвал себя пополам. Хлынула кровь. Алва отступил на шаг, оперся затылком о стену и отстраненно отметил, что ему везет на самоубийц. Кидаться к дракону с криками «Постой, жизнь прекрасна, впереди еще столько интересного!» он не стал, и через несколько мгновений все было кончено. Тело дракона рассыпалось хлопьями плотной сажи, и тут же за стеной послышался шум прибывающей воды.
«Это было быстро», — подумал Алва. Такой метод борьбы с драконами, безусловно, крайне эффективный и почти безопасный, никак не мог прийти ему в голову заранее. Вероятно, к сожалению, и в будущем не пригодится: как узнать, что дракон вбил себе в голову, от кого у него будет смерть? Алва потер лоб: потрясений на сегодня достаточно, надо надеяться, что чудовище не восстанет из пепла, и пора уже выходить отсюда. Он бросил взгляд на драгоценности, которые дракон натащил себе в логово, и заметил знакомый кубок: кажется, именно такой, с рубинами, он видел у кардинала. Неужели даже тот решил откупиться? Необычно. Алва присел на груду золотых монет, протянул руку к кубку, но тот выскользнул из его пальцев и откатился в сторону. Чтобы добраться до него, Алве пришлось лечь животом на кучу других украшений, и тут, видимо, усталость дала о себе знать: его неудержимо потянуло в сон.
Проснулся он с первыми лучами солнца и почувствовал себя бодрым, как никогда.
***
Вода начала прибывать почти сразу, как Алва скрылся в проходе и тяжелый камень задвинулся за ним. Из пещеры раздавались приглушенные голоса, но слов было не разобрать, потом послышался жуткий вой, все затихло, и тут же зажурчал первый ручеек оживающего Данара. Солдаты отпрыгнули из русла на берег, чтобы не замочить сапог, а Ричард, как и было приказано, взял девушку под локоть и повел ее домой — за мост, в мещанское предместье. По дороге она пыталась объяснить ему свою концепцию патриотизма: мы все только винтики в системе, и если гибель одного спасет многие жизни, то раздумывать тут, конечно, нечего. Ричард не отвечал и не старался понять, а только глядел на белые колечки ее локонов и думал, что она, конечно, гораздо храбрее его самого, но вот если бы он встретился с драконом лицом к лицу, то непременно не струсил бы. Передав девушку с рук на руки заплаканной мамаше, Ричард быстро попрощался и бегом кинулся назад к пещере: дракон убит или Алва от него на время откупился?
Солдаты все так же дежурили у катакомб: Алва не появлялся, дракон тоже, ни звука не слышно, ничего нового не происходило. Ричард решил, что будет ждать, сколько нужно, и устроился на земле в паре шагов от входа. Он привалился спиной к стенке и задремал.
На рассвете он проснулся от слабого толчка и обернулся ко входу. Камень с грохотом отвалился, и в небо взмыл огромный, блестящий в лучах восходящего солнца дракон.
2
Вы вовсе не ошиблись:
никто не похож больше на человека,
чем король.
Приписывается Карлу XII
никто не похож больше на человека,
чем король.
Приписывается Карлу XII
Ричард вошел в пещеру первым, опередив кэналлийцев из эскорта и солдат. Он почти ожидал, что Алва встретит его у порога («Юноша, я договорился с драконом, пойдемте, он залетит к нам на пару рюмочек касеры ближе к вечеру»), но внутри никого не было. На куче золота в глубине пещеры что-то темнело — тело? Ричард подошел ближе: нет, какие-то тряпки. Он подцепил верхнюю и пригляделся: это была изодранная в лоскуты одежда, в которой Алва вошел вчера вечером в логово чудовища. Вот камзол, рубаха, а там, поодаль, — плащ, почти нетронутый. Кожаные перчатки. Сапог, еще один. Крови нигде не видно — то есть дракон сорвал с Алвы одежду и… и… проглотил его целиком?
Кто-то тронул Ричарда за плечо и забрал из его рук то, что осталось от камзола. Ричард поднял голову, взглянул в лицо кэналлийца и растерянно пробормотал:
— Он его съел.
Твердые предметы, бывшие при Алве, — пистолет, шпагу, герцогскую цепь и украшения — дракон приобщил к своим трофеям. Цепь лопнула, но найти ее оказалось не сложно. Труднее было с маленькими драгоценностями — медальоном Повелителя, у которого порвалась цепочка, и кольцами. Перебрав кучу чужого барахла, Ричард нашел и их и теперь задумчиво катал кольцо с сапфиром по ладони. Наверное, он должен радоваться: Алвы больше нет, отец отомщен… Но каким способом? Некрасиво, недостойно, невообразимо глупо погибнуть вот так, не в бою, не от рук человека — а в один миг, в желудке чудовища. Дракон сожрал ворона — даже звучит забавно и жалко, почти как «чижика съел». Ужасно. Первый маршал не мог проиграть: но ведь вода вернулась, значит, он не совсем проиграл. Ричард убрал кольцо в карман и сжал зубы. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме опустошения. Интересно, что происходит с оруженосцем, у которого погиб эр? Наверняка ведь были прецеденты. Скорее всего, его отправят домой. Ричард вздохнул, поднялся и поплелся прочь из пещеры, вслед за кэналлийцами — в особняк, собирать вещи.
***
Его Величество Фердинанд неторопливо прогуливался по дорожкам дворцового парка и вел беседу с капитаном королевской охраны Лионелем Савиньяком.
— Уже должен был явиться с докладом, — говорил король, кидая взгляды на алмазные струи фонтана. — Вчера вечером ведь все наладилось. Что могло случиться?
— Занят? — предположил Савиньяк и уставился куда-то вбок и вверх.
— Будьте любезны смотреть на меня, когда я с вами разговариваю, капитан! — недовольно одернул его король и вернулся к теме: — Если занят, прислал бы кого-нибудь вместо себя. А вдруг ничего не закончилось? Или он ранен? Капитан?
Вместо ответа Савиньяк дернул короля на плечи, повалил на землю и с воплем «Воздух!» упал сверху, закрывая собой. Король боднул Савиньяка макушкой в живот, высвободил голову, огляделся и понял, чего тот так переполошился: над парком описывал медленные круги дракон. Гигантские крылья на миг закрыли солнце, хлопнули и расправились. Дракон снижался: похоже, он облюбовал себе лужайку неподалеку от того места, где сейчас распластались король с Савиньяком. От дворца уже бежали гвардейцы. Дракон опустился на траву, сложил крылья и повернул к королю голову на длинной шее. В его ярко-синих, завораживающе глубоких глазах, казалось, промелькнуло узнавание.
— Стойте! — закричал король. — Не двигайтесь! Он пока не нападает! Не провоцируйте его!
Раздался женский визг: видимо, начали подтягиваться придворные дамы — значит, и Катарина где-то недалеко. Король отпихнул Савиньяка, выбрался из-под него и встал.
— Успокойте женщин, капитан, — сказал он, — а лучше уберите отсюда.
Савиньяк сделал знак гвардейцам, и те выстроились цепью, оттеснив придворных ближе к дворцу; сам он сделал шаг так, чтобы оказаться перед королем и прикрыть его плечом. Король выпрямил спину и снова заглянул чудищу в глаза. Дракон ответил ему долгим взглядом, пригнул к земле шею и наполовину прорычал — наполовину прошипел:
— В-в-в-ф-ф-ф… Гх-хосудар-рь… Ваш-ш пхр-риказ-с-с выпх-холнен.
— Рокэ, — одними губами прошептал король и, загнав изумление поглубже внутрь, продолжил громче: — Подойдите ближе.
Дракон приблизился, выставил вперед лапу, согнул ее, припал на колено, зажмурился и положил морду возле королевской туфли. Король присел рядом и потрепал его по холке. Гребень у змея оказался мягким на ощупь, как шелковистая конская грива.
— Опустите оружие! Не видите, он смирный! — приказал король гвардейцам, нашел взглядом в толпе Катарину и обратился к ней поверх чужих голов: — Душа моя, позвольте ваш поясок.
Ему передали ярко-алую бархатную ленту. Король сотворил подобие поводка и обвязал ее вокруг шеи дракона.
В толпе придворных зародился благоговейный шепот, он становился все громче, тут и там раздавались отдельные возгласы. Кто-то наконец крикнул:
— Победитель дракона!
И толпа подхватила:
— Ура! Виват! Да здравствует победитель дракона!
Король еще раз погладил дракона и, взяв ленту за длинный конец, повел его в направлении конюшен.
— Вызовите кардинала, — бросил он через плечо Савиньяку. — И найдите циркового дрессировщика.
***
— Ужасно, — сказал кардинал. — Я правильно понимаю, что вместо безумного, неуправляемого Первого маршала у нас теперь безумный, неуправляемый Первый маршал в образе дракона? Что вы собираетесь делать с этим, Ваше Величество?
Король развел руками:
— Надо бы поискать, как его расколдовать, а пока приобщим к делу, наверное. Он же понимает, что я ему приказываю? Да, Рокэ?
Дракон заворчал и, приподняв голову, изрек:
— Зх-холота.
— Нет, — сказал король. — Неправильно. Как надо отвечать, Рокэ? Вспоминай.
— Я пх-хонял, гх-хосударь.
— Молодец, — король погладил дракона по носу и швырнул ему кусочек сырой говядины. Горка мелко нарезанного мяса громоздилась на золоченом подносе по правую руку от короля, причем столик был поставлен так, чтобы дракон не сумел до него дотянуться. Лучший на континенте дрессировщик медведей, найденный среди артистов бродячего цирка и спешно доставленный ко двору, объяснил королю важность позитивного и негативного подкрепления, то есть, говоря обыденным языком, кнута и пряника. Медведи у него умели исполнять не только простейшие па народных танцев, но и балетные пируэты, поэтому король возлагал на его методику определенные надежды.
— Кто знает? — спросил кардинал. — Сколько человек?
— Я, — начал загибать пальцы король, — вы, Савиньяк. Кажется, все. Катарина и придворные стояли далеко и ничего не слышали, а те, кто был с ним у пещеры, уверены, что «Первого маршала сожрал дракон».
Это был уже второй их разговор: первый произошел сразу после большого государственного совета и занял пару минут — король сообщил тогда кардиналу, что точно знает, что Алва жив, и предложил встретиться и обсудить это подробнее на следующий день. Большой совет пришлось созвать сразу после того, как в летнюю резиденцию примчался взмыленный солдат гарнизона и принес трагическое известие. На совет были приглашены не только важные государственные лица, но и стряпчий Алвы, и лишь с его помощью королю удалось убедить присутствующих, что, раз тело не обнаружено, то стоит официально считать Первого маршала не погибшим, а пропавшим без вести — и минимум на три года заморозить любые тяжбы относительно его наследства. Таким образом, Алва формально оставался соберано Кэналлоа, Первым маршалом Талига, владельцем замка в Алвасете, особняка в столице и грандиозного состояния, но его обязанности были разделены между несколькими заместителями.
Кардинал посидел еще немного в тишине, поглядывая на дракона, который задремал у кресла короля, а затем удалился, пообещав напоследок, что сделает все возможное, достанет любую литературу, но вернет Алве человеческий облик. Когда кардинал ушел, король поделился наконец с драконом своими планами. Незлобивый по природе, он не любил войны и с удовольствием решал бы все конфликты с другими странами мирным путем, но таких, как он, и в его государстве, и в соседних было немного, поэтому Талиг постоянно вел вялотекущие боевые действия на границах. Сейчас, к его радости, появился шанс решить все проблемы одним махом — оставалось только надеяться, что дрессура и верность господину возьмут в Алве верх над его маршальской натурой.
***
Путь лежал туда, откуда тянуло холодом, над горами, и потом немного в сторону. Он спустился, пробежался по лесу, нашел удобную пещеру на берегу ручья, натаскал себе туда веток, затворил воду и приготовился ждать, когда двуногие отыщут его — и тогда он потребует себе золота и еды и проведет здесь несколько теплых и сытых ночей. Двуногие объявились быстро. Первая стая угрожала ему, наставила на него железные палки, шумела и кричала, и он обратил всех в пламя. Когда они пришли во второй раз, от стаи отделился один, выдвинулся вперед и спросил, чего ему надо.
— Золота, — сказал он. — И девственницу.
И тут он вспомнил, что велел вожак. Нет, не вожак, а государь, и не велел, а приказал. Непривычные фразы из языка двуногих сложно было прокатать в пасти, они словно цеплялись за язык и не желали выбираться, но он справился.
— Также мне нужен мир с Талигом, — сказал он. — Подпишете вечный мир, и я открою воду.
Двуногие зашушукались и оставили его, а когда вернулись снова, с ними было несколько особей, одетых в красивое. Один назвался послом Талига, уполномоченным подписывать государственные документы. Эти слова не сказали ему ничего, но он запомнил их, потому что должен был передать государю. Второй протянул ему цветную бумагу: он разучился видеть язык в картинках, хотя, кажется, умел когда-то, но смог опознать большие коричневые и зеленые узоры — это буквы, называется «буквы», — которые ему показывал государь.
— Правильно, — сказал он и отворил воду.
После этого он вызвал перед глазами очертания большого раскрашенного листа, разделенного линиями, и понял, куда лететь дальше. В следующем месте он повторил то, что сделал раньше, и двуногие снова послушались. Так было во всех холодных краях, не один раз и не два, и он видел много разноцветных бумаг и много всевозможных узоров на них. Он хорошо выполнял приказ, и государь будет доволен.
Когда он прибыл туда, где большой теплый круг стоял в середине головы, он почувствовал, что отказываться от золота становится труднее, а от языка двуногих норовят остаться только те фразы, которые были с ним всегда. Ему принесли много драгоценных вещей и привели девственниц в легкой одежде, и он уже обнюхал их и намеревался облизать, когда приказ государя вернулся в его мысли. Он давно не был у государя: понравится ли тому золото? Два больших ящика с золотом и две и одна девственница? Нет, он откроет воду, только когда увидит бумагу.
Девственницы не поместились в когти, поэтому государя пришлось радовать только золотом. Государь погладил его и дал мяса, но от него не пахло счастьем: он опустил голову, он виноват, он плохо служит вожаку.
— Рокэ, — сказал государь, глядя ему в глаза, — не нужно брать у них деньги. Понимаешь, достаточно только мирного договора. А сейчас слушай внимательно: со следующими странами у нас немного другие отношения. Нужно будет сказать чуть иначе, справишься? Запоминай.
Теперь он полетел туда, где вода была огромной, и закрывать ее было легко. По пути он забыл о том, что говорил государь о маленьких лежбищах двуногих: невнятные имена, для каждого свое задание. Зачем, когда они все рядом, и можно справиться с ними сразу? Он лег возле большой воды, которая ушла далеко, и привычно потребовал золота, девственниц и мир с Талигом. Двуногие отреагировали нетипично.
— Но у нас и так с ними мир! — закричал один. Захотелось спалить его, но государь запретил.
— У нас намечается война с Бордоном, а не с Талигом! — вторил другой.
Он напряг остатки разума и сформулировал:
— Вечный мир с Бордоном, — и, вспомнив все-таки, добавил: — И зерна.
Он заметил, что звериное все сильнее вытесняет в нем то, древнее и глубокое, что было раньше. В следующем месте сильно пахло девственницами, и двух, немолодых и некрасивых, он съел сам, когда они гуляли у большой воды. Впрочем, и здесь он сумел выполнить задачу вожака. Последнее место подарило ему разнообразие: его вызвал на бой поединщик.
— Сражаться? — спросил он и попытался вспомнить фразу, которую всегда нужно сказать в таких случаях. — Не думаю, потому что мне будет смерть только от… Только от…
От кого? Этого знания ему не хватало. Он покопался в памяти, но тут поединщик бросился на него со своим тонким железным когтем. У него на голове была красивая белая шерсть, и пламя сделало ее похожей на яркий блеск золотых монет. Он сгорел быстро и даже почти не кричал.
***
— Я ценю ваши дипломатические методы, Ваше Величество, но не могу их одобрить, — сказал кардинал. — Вы не думали, что другие государства быстро догадаются, кто натравил на них дракона, и аннулируют мирные договоры?
— Уже догадались, — безмятежно ответил король, почесывая дракона под подбородком; дракон фыркал и жмурился. — Они же не идиоты, но без воды никому сидеть не хочется, а вечный мир, именно вечный, — это документ, который очень сложно аннулировать.
Кардинал посмотрел на него, как на умалишенного, и, не проронив больше ни слова, откланялся.
Дракон оказался очень удачным приобретением: мало того, что он поспособствовал заключению мира со всеми сопредельными странами, так еще и разрешил старинный династический конфликт, уничтожив претендента на престол — молодого Ракана. Сейчас змей отдыхал от путешествия, развалившись под королевским столом, а сам король размышлял, чем же еще его можно занять. Кроме того, пора было переезжать из летней резиденции в столицу, и стоило подумать, где во дворце разместить такую громадину, чтобы не перепугать горожан. Все уже свыклись с тем, что Его Величество обзавелся новым питомцем, но одно дело — знать, а другое — постоянно наблюдать рядом.
На следующий день кардинал явился снова. Он выглядел так, как будто не спал целую ночь; руки его чуть дрожали. Он приблизился, протянул королю объемную папку, перевязанную витым шнурком, и упал в кресло.
— Ваше Величество, — проговорил он, — здесь все, что удалось найти о возможности расколдовать дракона. Скажу кратко: мы обречены. Прошу простить, я не очень хорошо себя чувствую.
Он поднялся, его чуть повело в сторону, но он сумел поймать равновесие, схватившись за ручку двери. Рывком дернув ее на себя, он вышел; король проводил его долгим взглядом.
Наутро стало известно, что Его Высокопреосвященство скончался от сердечного приступа.
3
Как и у других рептилий,
мозг тираннозавра рекса был крошечным
и помещался глубоко внутри черепа —
как спичечный коробок в упаковке из-под обуви…
«Динозавры. Детская энциклопедия»
мозг тираннозавра рекса был крошечным
и помещался глубоко внутри черепа —
как спичечный коробок в упаковке из-под обуви…
«Динозавры. Детская энциклопедия»
«Расколдовать дракона можно, если найдется особа женского пола, с которой зачарованного связывают или связывали романтические отношения, и подарит ему поцелуй». Король захлопнул папку: этого стоило ожидать. Безумная сказочная реальность, куда они все попали волею случая, предполагала именно такие решения. Кардинал был отчасти прав: о романах Рокэ Алвы ходили легенды, но о его глубоких чувствах не знал никто. Возможно, он и правда обречен закончить свои дни в образе дракона — дракона, который все быстрее теряет человеческий разум. Король вздохнул. Очень не хочется, но можно сначала проверить одну крайне неудобную версию, которая в отвратительном свете выставляла и королевскую семью, и Первого маршала.
— Дитя мое! — позвал он. В коридоре послышался топот каблучков, и в щелке приоткрытой двери показалось миловидное девичье лицо.
— Да, Ваше Величество? — спросила фрейлина.
После того как дракон обосновался в летней резиденции, вельможи поспешили забрать своих юных дочерей и внучек от двора, так что Катарина осталась в окружении великовозрастных кумушек. Промаявшись несколько месяцев, в середине лета она приблизила к себе двух молодых девиц из хороших семей и оплатила их фрейлинские патенты из собственных средств: их смелость заслуживала поощрения. Новоиспеченные фрейлины не боялись дракона, даже когда он ночевал в королевском кабинете, и уж тем более перестали непроизвольно вздрагивать, проходя мимо, когда двор перебрался в столицу, а дракону обустроили отдельное логово поодаль от дворца, возле конюшен.
— Пригласите Ее Величество составить мне компанию на прогулке к конюшням, — попросил король. Девушка присела в реверансе и быстрым шагом, чуть не вприпрыжку. удалилась.
У конюшен уже ждал Савиньяк; судя по его выражению лица, он успел познакомиться с выкладками кардинала раньше и пришел к тем же выводам, что и король. Появилась королева в сопровождении двух своих неизменных спутниц; одна несла за ней шаль, а другая держала в руках книгу — наверняка очередные поучения святых отцов: Катарина в последнее время увлеклась богословием.
— Душа моя, — обратился к ней король, — неловко вас просить об этом, но не окажете ли вы мне небольшую услугу?
Королева склонила голову и искоса вопросительно посмотрела на него. Король собрался с духом:
— Поцелуйте, пожалуйста, дракона.
— Что?! — воскликнула королева и оглянулась на спутниц: девушка с шалью придвинулась поближе, а девушка с книгой принялась рыться в притороченной к поясу сумочке.
— Поцелуйте дракона. Поверьте, это очень важно. Вы же знаете, никакого вреда он вам не причинит.
— Хорошо, — сказала королева слабым голосом, — только ради вас, мой государь.
Дракон уже вылез из логова и валялся на траве перед конюшнями, подставив бок лучам осеннего солнца. Королева сделала к нему маленький шажок, нагнулась, вытянула губы и закрыла глаза; король сжал ее руку, и она запечатлела на носу дракона целомудренный поцелуй. Дракон заворчал, но не пошевелился; в облике его не заметно было никаких изменений. Королева отступила.
— Спасибо, душа моя, — стараясь скрыть облегчение, сказал король. — Вы мне очень, очень помогли.
Он взял из рук фрейлины шаль, закутал супруге плечи и, приобняв ее одной рукой, повел к дворцу.
***
В последние месяцы жизнь Ричарда Окделла была бедна событиями, но богата на размышления. По воле и согласно приказу короля, свихнувшегося от горя утраты, он был оставлен в оруженосцах Первого маршала — мертвого Первого маршала, безвозвратно канувшего в желудке дракона. Нотариус Алвы, явившись в особняк на следующий день после трагедии, когда Ричард уже собрал свои вещи и раздумывал, перевести их к Налю или снять комнату в трактире, объявил, что Первый маршал признан без вести пропавшим, и всем домочадцам рекомендовано — он подчеркнул, настоятельно рекомендовано Его Величеством — вести себя так, как будто хозяин уехал в далекое путешествие и вернется не скоро. Ричарда эта рекомендация тоже затрагивала, поэтому он остался жить в доме бывшего эра, есть еду, которую готовила его кухарка, распоряжаться по мере возможностей его слугами и потихоньку тратить на невинные нужды его деньги.
Сначала он думал, что дракон вернулся в свою сказочную страну, откуда прилетел, но потом услышал, что чудовище пригрел у себя сам король. Очевиден был сговор с неясной целью: дракон уничтожает маршала, король отказывается считать маршала погибшим и приближает к себе его убийцу, и все это… зачем? Для чего? Он попытался поговорить об этом с эром Штанцлером, но тот отделался общими фразами.
— Мальчик мой, — сказал он, качая головой, — ну ты же понимаешь: кто теперь рискнет вредить человеку, у которого есть ручной дракон. Любые выступления против короля бесполезны. Время подковерных интриг прошло, а открытое восстание захлебнется в пламени. У нас связаны руки.
Ричард хотел выяснить совсем другое, но с этого разговора в его душе зародилось смутное еще стремление довершить дело, не законченное Алвой. О, он бы отомстил дракону, вырвал из рук узурпатора его оружие, защитил честь эра и прославился в веках. Вскоре, однако, эта мысль отошла на второй план, потому что внезапно приехала Айрис. Первым порывом Ричарда было засунуть ее в мешок и, не показывая никому, лично вернуть в Надор; вторым — срочно выдать замуж, кандидатуры найдутся, но она была так убедительна, что он сдался.
— Девицам в столице опасно, Айри! — говорил он в который раз. — У нас здесь дракон! Представляешь, чем, точнее, кем они питаются?
На это Айрис вздергивала подбородок, сверкала глазами и заявляла, что она не боится, потому что Окделлы — не трусы. Она тоже осталась жить в доме Алвы, но требовала, чтобы ее представили ко двору, Ричард обещал поговорить с королевой, и, к его ужасу, Ее Величество приняла эту идею с большим энтузиазмом. Она пожаловалась, что скучает без юных лиц, а молодежи среди ее фрейлин совсем теперь не найти. Второй фрейлиной королева пожелала видеть девушку, которая едва не стала обедом дракона в тот злополучный вечер: ведь такая храбрая эрэа, которая не испугалась чудовища в первый раз, не убежит от него с криками и во второй, а в вашей сестре, герцог, я заранее уверена. Ричард покивал, приказал пошить для Айрис несколько достойных нарядов, проводил ее в летнюю резиденцию и снова остался один. Когда двор вернулся в столицу, он старался навещать сестру ежедневно, и то, что она рассказала в один из таких визитов, снова всколыхнуло в нем отвергнутое было желание расправиться с драконом.
— И представляешь! — жестикулируя, восклицала она. — Его Величество попросил Ее Величество поцеловать дракона!
— Что сделать с драконом? — не поверил Ричард.
— Поцеловать! И она поцеловала! Вот так, — Айрис сложила губы трубочкой и чмокнула воздух.
— Кошмар, — похолодев, сказал Ричард. — И что дальше?
— А ничего, дракон даже не проснулся.
— Создатель… А кто это видел? — пожалуйста, только бы не весь двор.
— Почти никто, только мы с Селиной и граф Савиньяк, и он был очень недоволен, кажется.
— Еще бы, — выдохнул Ричард. — Айри, я пойду, наверное.
Теперь он точно знал, что должен сделать — и к кому обратиться в доме.
— Хуан, — сказал он, собравшись с духом, — вы знаете, как убивают драконов?
Хуан посмотрел на него одобрительно:
— Решили отомстить за соберано, дор Рикардо? Правильно, давно было пора, — он скосил глаза на сундучок, в котором ожидали своей отправки в Кэналлоа вещи Алвы, найденные в пещере. Их предполагали сразу же захоронить в семейном склепе и воздвигнуть сверху кенотаф, но приказ короля запретил даже такую дань уважения погибшему.
Он провел Ричарда в оружейную и вручил ему тот гастрафет, который в свое время отверг сам Алва. Кожаный доспех был погублен, но от него уцелели рукавицы с широкими раструбами; у знакомого кузнеца Хуан раздобыл огнеупорный фартук, а сапоги у Ричарда были свои. Обряженный в такой костюм, Ричард ощутил себя не рыцарем из легенд, а балаганным скоморохом, но Хуан сказал, что главное не внешний вид, а функциональность.
На следующее утро они отправились во дворец; Ричард спрятал экипировку под плащом. Хуан следовал за ним на коне; четверо кэналлийцев везли в карете гастрафет. По их уговору, Ричард должен будет сообщить дворцовой страже, что приехал повидаться с сестрой и пригласить ее на прогулку по городу, Хуан отведет на конюшню их лошадей, туда же отвезут карету. Удача улыбнулась им, и все шло так, как они запланировали. Ричард сказал Айрис, что хочет проверить, как там карета, попросил немного подождать и направился к конюшням. Там Хуан поправил ему фартук, выдал оружие и кивком указал на дракона, который восседал возле своего логова, лениво разглядывая окружающих. Ричард, навалившись на гастрафет всем весом, сумел зарядить его и, взяв обеими руками, направил на дракона.
— Прощайся с жизнью, проклятое чудовище! — крикнул он. — Больше ты никого не убьешь!
Стрела вылетела из гастрафета и, стукнувшись о чешую, со звоном отскочила в стену конюшни, не причинив чудовищу никакого вреда. Дракон зарычал и раскрыл пасть.
***
В новой норе вожака было скучно: здесь можно было летать, но недалеко; двуногие редко посещали его, и никто не подносил ни драгоценностей, ни угощения. Самочка вожака однажды потрогала его носом за нос, и после этого к нему подошел помощник вожака и сказал много непонятных слов:
— Извини, Росио, тебе наверняка будет неприятно, но мы уже послали в Эпинэ за этой стервой. Не верю, что сработает, но мы должны перебрать все варианты.
Потом несколько дней с ним опять разговаривал только вожак, но сегодня, кажется, намечалось что-то интересное. В воздухе пахло опасностью, нетерпением и риском; кучка двуногих топталась у его логова и кидала на него возбужденные взгляды. Вскоре к ним присоединился еще один, и он понял: наконец-то поединщик!
Он встрепенулся. «Сражаться?» — хотел спросить он, но поединщик, не дожидаясь разговора, швырнул в него острой веткой. Он выпустил струю пламени — не очень мощную, потому что вожак этого не любил, — и с удовлетворением наблюдал, как огонь нападает на поединщика. Двуногие разом закопошились. Рядом завопила самка, громко и истошно, как летучая мышь в поисках добычи. На загривок ему опустилась рука вожака, и его ткнули мордой в обгорелую тряпку.
— Нельзя! — строго сказал вожак. — Фу! Плохой дракон, плохой!
— Пустите меня! — орал кто-то. — Я убью его, убью! Пустите! Я сам!
Знакомый откуда-то из прошлой жизни голос уговаривающе бормотал:
— Полно, полно, дор Рикардо, уже повоевали, хватит, поедемте домой… Да дайте же холодной воды!
Самка перестала визжать и перешла на рыдания. Вожак твердо ухватил его за гребень и повлек в логово.
***
Возле небольшого домика с аккуратной оградой остановилась черная карета, запряженная четверкой вороных лошадей. Эмильенна увидела их в окно и сказала супругу:
— Пора.
Она переоделась в чистое, достала с верхней полки кухонного шкафа узелок, в котором каждые полгода обновляла запас сухарей и смену белья, поцеловала детей и указала мужу, где хранится такой же узелок для него. Когда в доме появились конвоиры, она сидела у двери, сложив руки на коленях, и ровным голосом давала супругу наставления по домашнему хозяйству и указания, каким соседям отдавать детей, если в следующий раз придут уже за ним. Ей не стали поначалу надевать кандалы, и она прошла в карету сама, с гордо поднятой головой.
***
После инцидента с юным Окделлом дракона заперли в логове и выпускали погулять только пару раз в день и только под присмотром Савиньяка или самого короля. Окделла решили не наказывать: в конце концов, он уже был наказан, — но во дворце усилили меры предосторожности. Король пытался было развлечь скучающего питомца игрой в горелки, то есть кидал ему деревянные кольца и предлагал сбивать точечными зарядами огня, но придворные от такой затеи начали шарахаться от монарха больше, чем от самого дракона. Королева держалась холодно и была в своем праве: именно из-за прихоти ее супруга она лишилась компании одной из своих молодых наперсниц, так как Айрис все свое время проводила в особняке Алвы, сидя у постели брата. Дракон об этом, конечно, не знал.
— Он теряет разум, — сказал король Савиньяку. — Скоро полностью превратится в животное.
Савиньяк пожал плечами и попросил подождать еще неделю.
Прошла неделя и еще два дня, и наконец в задние ворота королевского парка вкатилась карета, запряженная четверкой вороных. Савиньяк облегченно вздохнул и направился к королю.
Карету подогнали прямо ко входу в логово дракона и вывели из нее женщину со скованными за спиной руками.
— Я ничего не знаю, — заявила она. — Меня уже допрашивали. Срок давности уже прошел. Я требую адвоката.
Увидев Савиньяка, она осеклась и замерла.
— Гражданка, — сурово сказал он, —здесь не время и не место. У нас к вам одно конкретное задание: вы должны поцеловать дракона. Вот он. Ну же.
Конвоиры подтащили ее к дракону.
— Новый вид казни? — спросила она. — Что ж, нестандартно.
— Разговорчики! — рявкнул Савиньяк. — Выполняйте!
Она сделала глубокий вдох, заглянула дракону в глаза, крупно вздрогнула всем телом, пошевелила губами и поцеловала чешуйчатый лоб. Тут же конвоиры развернули ее, нагнули ей голову, натянули капюшон и впихнули в карету. Савиньяк махнул рукой, и карета скрылась за воротами.
Король смотрел на дракона: очертания его менялись, он становился ниже, тоньше, туша опадала, будто плавящееся масло; крылья растворились, как туман, чешуя блеснула и пропала, все на мгновение заволокло туманом, а когда он рассеялся, на земле сидела только одинокая человеческая фигура. Абсолютно голый Первый маршал потер лоб, обвел присутствующих мутным взглядом и сообщил:
— Кажется, мне срочно нужно выпить.
***
Алва появился в своем особняке только вечером следующего дня.
— Ну как тут у вас? — спросил он Хуана, когда первое потрясение домочадцев прошло и улеглись восторги. — Все в порядке, я уверен? Это что еще за ящик?
— Ваш будущий кенотаф, соберано, — сказал Хуан, глядя на ящик с тоскливой ненавистью.
— Убрать, — махнул рукой Алва. — Что-нибудь еще?
— Наш арбалет сломался. Точнее, сгорел. Помните, такой большой, который нужно в живот упирать.
— Ладно, — сказал Алва, — небольшая беда. Я буду у себя в кабинете, пригласи туда Ричарда.
Хуан отвел глаза.
— Что? — спросил Алва с подозрением. — Он уехал?
— Дор Рикардо заболел, соберано. Он… — Хуан замялся.
— Договаривай уж. Что опять такое?
— Может быть, вы не знаете, но… мы с ним ходили на дракона, когда мы думали, что дракон вас… Мы не сообразили, что вы сами справитесь.
Перед внутренним взором Алвы пронеслись обрывки воспоминаний: арбалетная стрела, мгновенная ярость, вспышка пламени. Он прикрыл глаза рукой; Хуан наверняка расценил этот жест как негодование по поводу того, что оруженосец опять во что-то вляпался, и поспешил успокоить господина:
— Мы заплатили из денег на хозяйство. Там получилось… не очень мало. Мэтр приходит каждый день и оставил двух помощников дежурить.
— Кошмар, — пробормотал Алва. Во рту возник вкус рясы той старухи-монахини, которой он закусил в Агарисе. Интересно, сколько вообще людей он сожрал, а сколько сжег?
— Я рад, что вы победили это чудище, соберано, — закончил Хуан. — Мы верили, что вы не можете проиграть.
Конец.
Примечания для читателей, мало знакомых с каноном
читать дальше1. Действие фанфика начинается примерно в середине второй книги и охватывает около полугода. За это время в каноне произошли разнообразные события, которые в фанфике преломились: а) в столице произошли беспорядки и погромы на религиозной почве; Алва их подавил; во время беспорядков наши герои познакомились с девушкой по имени Селина, которая стала играть очень важную роль в следующих книгах; б) Ричард совершил покушение на Алву; в) в столицу неожиданно приехала сестра Ричарда, и ее сделали фрейлиной королевы [и заодно Селину из п. а тоже]; г) Алва поехал воевать на море [город-государство Фельп воюет с городом-государством Бордоном, Алва помогает]; д) умер кардинал и начались подковерные интриги и новая волна беспорядков в столице; е) претендент на престол по фамилии Ракан [потомок предыдущих королей в изгнании] решил вернуть себе трон.
2. В молодости у Алвы произошла очень неприятная история с его любимой девушкой по имени Эмильенна: девушка оказалась заговорщицей в составе преступной группировки, и во время одного из свиданий Алву попытались убить; после этого девушку и ее мужа не преследовали, а Алва завязал с романтическими чувствами. Отношения с королевой у него были фиктивными, игрой на публику.
3. Мы знаем из сказок, что драконы/змеи: закрывают воду; питаются девственницами; знают имя своего будущего убийцы и готовы совершить самоубийство, когда этот герой к ним приходит (см. В.Я.Пропп, "Исторические корни волшебной сказки"); спят на золоте. Все это не имеет никакого отношения к канону ОЭ, и ни одного дракона мы в кадре не видим, однако герб королевской фамилии почему-то называется "Победитель дракона", и на нем изображен кто-то вроде Георгия Победоносца, только без коня; кроме того, один из персонажей фэнтезийной линии умел превращаться в дракона, как мы читаем на самой первой странице самой первой книги.
4. В морально-этической парадигме ОЭ нет пункта Omnia vincit amor, однако почему бы и нет, если у нас сказка?
5. Карта мира ОЭ, на которую мы ориентировались, находится здесь: ic.pics.livejournal.com/yolka1/14380601/88816/8.... Дракон сначала полетел в Дриксен, потом в другие северные страны, потом на восток, потом в Гайифу (там ему дали трех девственниц), потом вернулся на базу, потом отправился в залив, где расположены города-государства Фельп, Бордон, Урготелла; потом в теократическое государство Агарис (где сожрал двух монахинь), и напоследок в Алат (где сжег Альдо Ракана, который канонично был там в это время).
Сцена после титров и вбоквел в комментариях.
Вообще ни с кем не случилось ничего плохого. Длинная экспозиция, много описаний, если конфликт и есть, то беззубый. 
Отпустите меня, «Отблески Этерны»! 
